Собрание сочинений в 7 томах. Том 5. Поле-Россия - [8]

да немного еще разреши

|1981|

первая радуга года

слабо-туманное:

празелень? золото?

долго ли было — страдающе-ясного

(белого ль — жертва? рожденье ли —

синего?)

неторопливое ветроподобие:

словно дыханье — единство с сиреневым?

(в э т о м з а с н у л

не добравшись до алого)

|1982|

в гости в детстве

[л. п.]

это «ах» по стене!

это круг

(я проснулся:

душа — как лицо) —

долготою готовилось

(были как обмороком

где-то поля — как моим) —

помнилось: свежестью

«ах» — заполнялось в видение

древа-ограды:

дном — пребывая как мною! —

(мир

назывался

«долго»

и радость

«незавершаема») —

«ах» — словно мама-ребенок: везде! —

чтобы спросонья

со счастья

меня же ввести сквозь сиянье голов

в общность сверканья и слов-как-Существ

будучи мной-белизною:

(веянья платьев — самих еще трав

плеч — как творений

умом-как-руками

дум — как костей драгоценных!) —

петься просветами будут ряды моего

пребыванья такого

средь золотисто-бессмертных скреплений

основы

пенья все-ро́динно-братского:

«небо» шепнув — вы найдете меня! —

(о завершенья! — давно затихаю я болью

средь прохожденья

ветров и цветений! однако

непреходящести тонкость

мною — и больше чем я) —

а пока начинается

«ах»-продолженье — из доньев:

(головы-пенья о головы-сверки родные!) —

(стены — как донья другие

для ветра и света пропитываются) —

свет продвигать мой — средь светов-других

|1982|

утро-окраина

следы

(словно только что

сущность Огромного

была

и покинула) —

синиц (на перилах балкона) в снегу:

что мне искать? —

это (слабое?) Ты? —

ранками

(«есть Я

как только отсутствую»)? —

опустошив

оставаясь

свежо

|1982|

окраина: зима без людей

это сияние

света от снега

по облицовке (о звонкости мертвой

ковкость пустая! —

о ровно-свободного

бездушия чистого

рядом высо́ты!) —

даже — цветение

(соками

времени) —

по блеску

безжизненному

лже-современных домов! —

это

сияние:

кровь —

пусто-бесцветная — стужи! — душа

холода — столь без-дыханья-живых —

эмфатически-строго

ясно

высоко

достойного —

себя самого

|1982|

прощаясь с шаламовым

лишь

у голодного

(если он тверд

и свободен

в забвенье) —

есть отрешенно-спокойная

(ни для кого)

чистота!.. —

в холод

крещенский

такою —

(твердости

тверже:

основой безмолвия

самого чистого) —

словно в пустой бездыханности поля

в молчанье-стране п р о с т о т а

завершилась —

до абсолюта-иссушенности

гулко до-выдержанная:

свет — человеческий: будто последний! —

жизни для стужи-России и книги без адреса

|19 января 1982|

песенка без названия

«что же мне делать» себе повторяй

но до такого забвенья

что и метель уж метет вот который-то год

и никого уже нет это будто снега никого

уже нет

только из комнаты в комнату: «что же мне

делать»

а со звонками давно

возится (нет никого) пустота

«что же мне делать» еще говори

и забывай (это очень немного)

что повторять и тебя уже нет

|1982|

стланик на камне

Землю и почву — более суровую знал он,

чем ту, в которую ныне хороним.

Прощаемся с Шаламовым.

Тело Литературы, мясо Поэзии, при «гра —

дусах» ада колымского, оторвать от железа, с

кусками железа, с его плотью! — такое он со —

вершил.

Был — как умерший при жизни для жизни.

Говорил — Абсолют: свет, из костей выжима —

емый, более верный, чем если бы было — из

«душ».

(Живые? — да были — «постольку посколь —

ку»: строили комбинаты-«романы» — говоря

об освенциме-мире; а было: пожарище — на

месте что «было»! — с замерзшим-в-незри —

мость кайлом-«языком».)

Мало уже значит, что тело его — мертвее

земли. (С ним это было и раньше, я знал, что́

бывало с рукой, которую он подал мне дважды;

прочтите в его томе, что́ бывало — с умом.)

Оставляем здесь то, из чего было выжато —

все, ставшее Геометрией (не видим, но знаем)

Трагедии.

Вернемся в город — в Провинцию Живых.

Где будет иное отныне — пространство-и-тело

Поэзии: живые для жизни не владеют Ее язы —

ком.

|19 января 1982|

полдень

Роз

сияние —

как долгое вытирание

слез.

|1982|

зима-окраина

в городе

брошенность поля была

(потоптали оставили):

свет — хоть и нет никого — будто в зоне

от ламп! —

лунки-следы (словно-нетями-каждая —

в-боге-как-в-мире!

местами отсутствия!) —

ими его же присутствие

так прорисовывая:

о эта поля-и-неба

вся чистотой: бесконечность!.. —

лишь начиная (когда это только что: ум —

как за смертью — и вот исчезая

пространством-«о-Боже»)

|1982|

подросток-в-старце (к фотографии достоевского 1879 года)

все надвигаясь:

пол-лица — вперед

(огни:

от мрака-высоты

какой? —

о место оборотня-пламени:

двоясь как будто смесью духа с костью

в житье-туманность

остро

льдинки!

«не зря я не люблю деревьев ночью шум»)

все надвигаясь:

пол-лица — назад

|1982|

а они притихая во время болезни

[а. витезу]

о чудная

слабость: по сердцу шажки… — переходы

как в зарево-лес: в тишину… — незаметно

спускаясь

по слабости глаз: по дрожанию

сумерек в думанье —

(как барабаня)

спускаясь

(шажки круговые) —

к пусто-спокойным — в прохладе

меня-окружающим

(о ровно-со-мной-остывающая

«собственность»!

словно

прозрачность) немногим

вещам — о воистину сестрам

белоголовым

(бумагам-вещам)

|1982|

ты-и-лес

я ведь прятал тебя зарывал

в освещенье лесное

словно вил я гнездо из тебя

(я не знал что и пальцы и птицы играли

тогда зарождаясь

для музыки мне незнакомой:

биться воздушными слитками дрожи

опасливо-гибкими

так — чтобы трогать: как будто не трогать)

я отплакал забыл как клубился тот лес

очагом из любви!

без меня продолжается видно незнанье