Собрание сочинений. Том I - [37]
Если приступающий к посвящению благоговейно приготовит себя к нему, то благодатный дар таинства изменит его и он выйдет после епископского руковозложения действительно другим человеком; если не выполнит, то благодать Божия будет ему в осуждение.
Можно указать признаки, по которым легко узнать принявшего священство недостойно. Такой священник сразу же совершенно свободно возвращается к прежней своей жизни и привычкам, хотя бы и недостойным его нового сана, и старается всем показать, что он остался таким же человеком и что может делать то же самое, что делал и раньше, или же он показывает вид всем и каждому, что он тяготится рясою, жалуется на то, что ему нельзя теперь делать то или другое, что дозволительно мирянам; в служении он туп и неодушевлен; когда нужно преподать благословение или совет, то стесняется, совершает это неохотно, с понуждением; или же, напротив, он все достоинство своего нового звания поставляет в том, чтобы всюду напоминать, что он теперь власть, лицо с начальственными полномочиями; прикрикивает на своих клириков, хотя бы и почтенных старцев, не терпит от них никаких указаний богослужебных ошибок своих; бывает груб и неуступчив. Таковы проявления недостойного принятия дара.
Достойное принятие сана изменяет человека, если не в той степени, как апостолов – снисхождение языков огненных, или Савла – видение Христа, то все же изменение это существенно и чудно. Вступив в духовный брак с Церковью, пастырь приобретает свойства духовного отца – свойство любви и мудрости, дерзновенной решимости и одухотворенной молитвы и силы слова. Таковы и подобны им внешние проявления благодатного дара, но его первоначальные действия бывают внутренние и преимущественно следующие: 1) в области его сознания; 2) в области чувства.
Благодатное прикосновение производит в человеке то, чего он никак не может достигнуть путем теоретических рассуждений. С глаз человека спадает как бы некая, мешавшая ему прежде ясно видеть завеса, и он совершенно ясно определяет всю окружающую жизнь в одном созерцании – борьбе добра со злом, которой исходы бывают в руках Божиих. Отсюда путь к той величавой невозмутимости и незнающему уныния постоянству, которыми сияют перед нами образы великих пастырей от Моисея и до святителя Тихона. Неудачи деятелей внешних повергают их в отчаяние и понуждают удаляться от общественной борьбы; напротив, жизнь пастыря, как бы не изменялись ее положения, остается неумолкающим свидетельством истины и любви христианской.
В области чувства благодать производит двоякого рода действие – положительное и отрицательное. Положительное состоит в водворении в человеке новых благодатных чувств, отрицательное – в победоносной борьбе с себялюбием, с содержанием ветхого человека.
Облагодатствованный в таинстве Священства человек является вполне равнодушным к себе и уже не себя любит, но свою паству как Божие дарование, как благословенную семью свою, и притом прежде, чем увидит ее. Своею любовью он обнимает не только достойных, но и тех, которые, как недужные, требуют врача, не только отдельных лиц, но всех вообще; на всех смотрит как на детей, порученных Отцом Небесным водительству его на пути ко спасению. Такой благодатный дар самоотречения и любви к ближнему говорит о хорошем настроении священника и дает надежду на успех его пастырской деятельности. Раскройте книгу Деяний апостольских и вы увидите, что оба эти настроения в их положительных и отрицательных раскрытиях охватывали собою умы и сердца свв. апостолов при их восторженно благодатных озарениях; такова речь св. апостола Петра в Пятидесятницу и вторая – по исцелении хромого, таково содержание молитвы двенадцати, такова и старческая исповедь ап. Павла к филиппийцам (см. Флп. 1, 16–28) И К Тимофею (см. 2 Тим. 4, 6–9).
Если же мы примем во внимание[12], что речь у нас о самоотречении не пустом и бессодержательном, но во имя Христово на земле, ясно нами представляемое, то понятно, что насколько само наше религиозное чувство из рабского переходит в самочувствие друзей Христовых, согласно с Его обетованием тем, кому Он открыл Свою волю (см. Ин. 15, 15), настолько и та часть Его духовного царства, которая вручена Духом Божиим нашему отеческому попечению, становится уже тем самым столь же дорогим нашему сердцу достоянием, как матери ее новорожденное дитя, прежде чем она успела его увидеть, и только потому, что это ее дитя. Так же точно и пастырь: прежде чем узнать свою паству, уже горячо ее любит, любит, не разбирая добрых от злых, и даже последних больше, ибо «не здоровые, но больные требуют врача» (см. Мф. 9, 12; Мк. 2, 17; Лк. 5, 31), – как сказал Христос Спаситель. Исполнял же Его слово известный праведник Серафим Саровский, с тем большею нежностью принимавший приходившего к нему, чем более тяжким грешником тот оказывался. Вопреки свойству естественных филантропов, откровенно признающихся, что, питая любовь к отвлеченному человечеству, они именно ближних-то, окружающих, не только любить, но и переносить-то часто не могут, – вопреки этому естественному взаимному отвращению людей, не умерших греху себялюбия, – самоотверженный пастырь весь исполняется любовью к своим духовным детям и общение с ними предпочитает всякому иному утешению, по слову Пастыреначальника, Который однажды,
