Собрание сочинений, том 7 - [32]
11 июня Ледрю-Роллен взошел на его трибуну. Он не произнес речи, он лишь сформулировал обвинение против министров, голое, без прикрас, фактическое, сжатое, тяжкое обвинение.
Нападение на Рим есть нападение на конституцию, нападение на Римскую республику есть нападение на Французскую республику. Статья V конституции[32] гласит: «Французская республика никогда не употребляет своих военных сил против свободы какого бы то ни было народа», а президент обращает французские войска против римской свободы. Статья 54 конституции запрещает исполнительной власти объявлять какую бы то ни было войну без согласия Национального собрания>{6}. Постановление Конституанты от 8 мая категорически повелевало министрам как можно скорее вернуть римскую экспедицию к ее первоначальной цели, оно, стало быть, не менее категорически воспрещало войну против Рима, — между тем Удино бомбардирует Рим. Ледрю-Роллен призвал, таким образом, самое конституцию в свидетели обвинения против Бонапарта и его министров. Роялистскому большинству Национального собрания он, трибун конституции, бросил в лицо грозное заявление: «Республиканцы сумеют заставить уважать конституцию всеми средствами, хотя бы даже силой оружия!» — «Силой оружия!» — повторило стократное эхо Горы. Большинство ответило страшным шумом; председатель Национального собрания призвал Ледрю-Роллена к порядку; Ледрю-Роллен повторил свое вызывающее заявление и в заключение положил на стол председателя предложение предать суду Бонапарта и его министров. Национальное собрание большинством в 361 голос против 203 голосов вотировало по вопросу о бомбардировке Рима простой переход к очередным делам.
Неужели Ледрю-Роллен надеялся побить Национальное собрание с помощью конституции, а президента — с помощью Национального собрания?
Конституция, конечно, запрещала всякое нападение на свободу чужеземных народов, но, по словам министерства, французская армия нападала в Риме не на «свободу», а на «деспотизм анархии». Разве Гора, вопреки всему своему опыту в Учредительном собрании, все еще не понимала, что толкование конституции принадлежит не тем, кто ее составил, а лишь тем, кто ее принял? Что ее текст надо толковать в его жизнеспособном смысле и что буржуазный смысл — единственный жизнеспособный смысл ее? Что Бонапарт и роялистское большинство Национального собрания были подлинными толкователями конституции, точно так же как поп есть подлинный толкователь библии, а судья — подлинный толкователь закона?
Неужели Национальное собрание, только что вышедшее из лона всеобщих выборов, должно было считать, что оно связано завещанием мертвой Конституанты, когда и при жизни ее такой человек, как Одилон Барро, нарушал ее волю? Ссылаясь на решение Конституанты от 8 мая, разве Ледрю-Роллен забыл, что эта же Конституанта 11 мая отвергла его первое предложение о предании суду Бонапарта и его министров, что она оправдала президента и министров и таким образом санкционировала бомбардировку Рима как «конституционную», что по существу он только апеллировал против уже произнесенного приговора, притом апеллировал от республиканской Конституанты к роялистской Легислативе? Конституция сама призывает на помощь восстание, в особой статье призывая каждого гражданина охранять ее. Ледрю-Роллен опирался на эту статью. Но, с другой стороны, разве не для защиты конституции учреждены государственные власти, разве нарушение конституции не начинается лишь с того момента, когда одна из государственных конституционных властей восстает против другой? Между тем, президент республики, министры республики, Национальное собрание республики находились между собой в самом гармоническом согласии.
То, что пыталась устроить Гора 11 июня, было «восстанием в пределах чистого разума», т. е. чисто парламентским восстанием. Она рассчитывала, что большинство Собрания, напуганное перспективой вооруженного восстания народных масс, уничтожит в лице Бонапарта и его министров свою собственную власть и значение своего собственного избрания. Разве Конституанта не пыталась уже подобным путем кассировать избрание Бонапарта, когда она так упорно настаивала на отставке министерства Барро — Фаллу?
