Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения - [15]

Как телеграф с гудящею струной.

1969

Неизвестный солдат

Ночь накрыла всю землю орлиным крылом,

Отступила она перед вечным огнем,

У огня тополя часовыми стоят,

В честь тебя он горит, неизвестный солдат.

Протяну свои руки к святому огню,

Свою голову тихо к огню наклоню,

А слеза упадет, ты прости, слышишь, брат,

Я скорблю по тебе, неизвестный солдат!

Где-то Волга волнуется у берегов,

Не забыла она, как мы били врагов,

Как дрожала земля от стальных канонад,

Как кричал ты «ура!», неизвестный солдат.

Незакатный огонь днем и ночью горит,

Он с тобой, неизвестный солдат, говорит,

В тишине он к тебе обращается, брат:

— Лучший памятник — жизнь,

            неизвестный солдат!

1969

Я русский

Я русский. Я универсален,

Я то долины, то холмы,

То Ломоносов, то Державин,

То Пушкин — это все ведь мы.

Я топором рубил соборы

Без графика, за семь недель!

Как хороши они собою —

Замечено из всех земель.

Я русский. Но зачем кичиться

Великостью своей? Я прост!

Моя мечта, как тройка, мчится,

Она теперь у самых звезд.

Я и Титов, я и Гагарин,

Я и в тени и на виду,

Над дымом мартовских прогалин

Бьет крыльями мой гимн труду.

Я все могу. На все умелец.

Когда по мне фашист палил,

На что уж был я погорелец,

А города восстановил.

Кому колодец нужен — вырою,

Понадобится — дом срублю.

Все потому, что землю милую,

Свое отечество люблю.

Я то орловский, то московский,

То комбайнер, то инженер,

То Туполев, а то Твардовский.

Я — Русь и я — СССР!

1969

Над лесной водой

Над водою бегущей,

          лесной,

              безымянной

Я стою и пою,

       соловей постоянный.

Неизменный в любви

К родникам этим звонким,

К водяным, белопенным,

Опасным воронкам.

К глубине омутов,

Что соседствуют с хмелем,

К шуму тихих лесов,

Где береза — мой терем!

Нагибаюсь к реке,

К царству дремлющих лилий.

Вот они и в руке,

Дышат свежестью: — Милый!

А крапива стеной

Обступила и жалит мне ноги.

Не боюсь! Боже мой,

Перенес не такие ожоги!

1969

Заклинание

Может, меня бросить в смолу?

Может, меня отдать на золу?

Может, меня кинуть в котел,

Чтобы, как в сказке, стал лучше потом?

Нет, не надо меня на смолу,

Нет, не надо меня на золу,

Нет, не надо меня в котел,

Будь что будет, но это потом!

1969

Море

Все полеживало да поеживалось,

Все поварчивало да поворачивалось,

А потом стало бабкой столетней,

Даже тише и незаметней.

Ни малейшего колыханья,

Пульса нет, прекратилось дыханье,

Стало впадиной, вещью украденной,

Стало спрятанным изумрудом,

Стало так — ни себе, ни людям!

Нам такое море зачем?

Если море, так море всем!

1969

* * *

— Будь такой же хороший,

Какой ты в стихах! —

Мне сказала девчонка

Одна впопыхах.

И ушла. И остался

Один я в лесу.

И с тех пор все какое-то

Бремя несу.

С той поры я пишу,

Как живу и дышу,

Словно клятву

Какую-то в сердце ношу.

Где ты, девушка?

Где? И в какой ты краю?

Я всю жизнь выполняю

Лишь просьбу твою!

1969

* * *

Оплела.

Одурманила.

И одолела.

От любви к тебе

Сердце мое заболело.

Я в сетях.

Я в силках.

Я в твоем огневом лабиринте.

Я горю.

Я обуглен.

Я пепел —

Скорей уберите.

Этот стон.

Этот крик.

Этот хруст

И локтей и запястий…

Отойди, не целуй!

Сердце рвется и так уж на части!

Дай мне отдых!

        Назначь

Нашу встречу

В трехтысячном веке!..

Но любовь, как палач,

Катит камни и горные реки!

1969

* * *

О, близость после примиренья,

Когда тебя ничто не злит!

Она как схватка на арене,

Она как два огня навзрыд.

Вчера еще грозила мщеньем

И сгоряча хватала нож,

Сегодня голос всепрощенья

На голос голубя похож.

Вчера еще дрожала в гневе,

Вся накалялась, как плита,

А нынче в присмиревшей Еве

Любовь, как море, разлита.

О люди! Мы несовершенны,

Над вами дьявольская власть,

Когда серьезные решенья

Легко зачеркивает страсть!

1969

* * *

Твои глаза светлей моих,

На двадцать лет они моложе,

Они как иней на морозе,

Я расскажу тебе о них!

Твои глаза как родничок,

А может быть, светлей немного,

Глядят задумчиво и строго,

В них тайна, а она влечет!

Твои глаза, как аметист,

Переливаются сиренью,

Ты к моему стихотворенью

Зрачками темными летишь.

Твои глаза — хрусталь и лед,

Они как две весенних льдинки,

Мне страшно в этом поединке,

Моя сдалась, твоя берет!

1969

* * *

Солнце спряталось в винограде,

Солнце спряталось в белом грибе,

Солнце спряталось в добром взгляде,

Поселилось оно в тебе.

Выдает себя щедрым смехом,

Отливающей смолью кудрей,

Отзывается звонким эхом

В доброй-доброй улыбке твоей.

1969

* * *

Не прячьте радостей,

Не прячьте горестей,

Не прячьте правды,

Не прячьте совести,

Не притворяйтесь,

А отворяйтесь,

И доверяйтесь,

И доверяйтесь!

1969

Дед и внучка

Внучка тянет деда с тропки в лес,

Дед плетется, но без интереса.

Он не спит и ничего не ест,

Что ему теперь до леса?!

— Дедушка! Гляди-ка, муравей!

На меня идет и не боится…—

Но не дрогнет куст седых бровей,

И лицо ничем не озарится.

— Дедушка! Гляди-ка, белый гриб!

Дедушка! Гляди-ка, сыроежка! —

Тихо с резвой внучкой говорит

Еле уловимая насмешка.

— Дедушка! В крапиве шмель гудит!

Дедушка! Гляди-ка, жук с рогами! —

Дед куда-то в сторону глядит.—

Да не здесь, он вот он — под ногами!

Как несовместимы души их,

Как разнохарактерна основа.

Дед себя лишь только слушает,

Внучка целый мир вместить готова!

1969

Где ты, солнышко?

— Где ты, солнышко, ночуешь?

С кем ты на ночь остаешься?

По каким степям кочуешь,

По какой траве пасешься?

Кто тебя поутру будит,