Собрание сочинений. Том 1. Стихотворения - [52]

Шрифт
Интервал

На лету забыла!
1964

* * *

Все кукует, все ликует,
Все цветет и все поет
Для того, кто рано утром
Вместе с солнышком встает.
Вот, к примеру, плотник сельский,
Сел на угол: тяп да тяп! —
Как щепа, взлетает сердце,
И в душе другой масштаб.
А пастух?
Берут завидки!
Посмотрите на него:
Как затрубит у калитки,
Всполошится все село.
А рыбак?
Он притаился
И следит за поплавком,
Вся мечта, чтоб соблазнился
Крупный окунь червяком.
А грибник?
Он, как алхимик,
Что-то ищет у дубов,
От росы по пояс вымок,
Не беда — набрал грибов.
А засоня?
Этот дома
Спал всю ночь и встал в обед,
От его хандры и стона
Никому покоя нет!
1964

* * *

Руки при разлуке
Места не найдут,
Пуговицу крутят,
Занавеску мнут.
Очи при разлуке
Тихо смотрят вниз,
Словно умоляют:
— Милый мой, вернись!
Сердце при разлуке
Бьет волною в грудь.
Об одном лишь просит:
— Милый, не забудь!
Губы при разлуке
Очень солоны,
Я вернусь к ним снова
С дальней стороны!
1964

* * *

Вышла я на берег —
Рябь на реке,
Туча нахмурилась,
Гром вдалеке.
Ветер весенний
Волнует траву.
Знаешь ли, милый мой,
Чем я живу?
Все мои радости —
Ты, дорогой,
Все мои горести —
Ты не со мной.
Нынче особенный,
Ветреный май.
Милый, не мучай,
Надежду подай!
Туча весенняя
Дождик несет,
Девичье сердце
Надеждой живет.
1964

* * *

Целый берег для двоих!
Для подружек — Вали, Тани.
Ходит месяц, как жених,
Дарит девушек цветами.
Месяц тихо шепчет: — Тань!
Подойди ко мне поближе!
Таня сердится: — Отстань!
Черт веснушчатый и рыжий.
Мне экзамены сдавать,
У меня урок словесный,
Все тебе бы баловать,
Ах ты, недоросль небесный!
Он к подруге лезет: — Валь!
Ну, иди ко мне, родная!
— Говорят, не приставай,
Я сегодня выходная!
1964

* * *

Наша речка небольшая —
По колено воробью.
Я и сам порой не знаю,
Почему ее люблю?
Потому ль, что по оврагу
Сто черемух, как метель?
Потому ль, что над водою
Кольца вьет зеленый хмель?
Берега в цветах и травах,
Клевер пятками примят.
Днем на кладинках и лавах
Бабы ведрами гремят.
Наша речка — наша гордость,
Называют речку — Гордыль,
Только речка не горда,
Очень мягкая вода.
Чай из нашей речки — чудо!
По три раза пьем на дню.
Первый самовар — мы сами,
А второй — зовом родню.
Вся в кустах, в зеленой сбруе,
Только звон да погремки
Да серебряные струи
По камням вперегонки.
Нет! Ее не зауздаешь
Самым крепким удилом —
Мы ее и в синем море
Опознаем всем селом!
1964

* * *

Весна зовет меня в поля,
Под небом день весенний встретить.
Земля мне шепчет: — Я твоя!
Чем на любовь ее ответить?
Мой дед всю жизнь пахал сохой,
Невзгоды взваливал на плечи.
Я, внук его, пашу строкой,
Земле от этого не легче.
Что ей перо? Ей нужен плуг,
Ей нужен скот, навоз ядреный,
Ей нужен верный, нежный друг,
Хозяин, жизнью умудренный.
Шагают по полю столбы,
И провода о чем-то плачут,
И директивные бобы
Своей ненужности не прячут.
Лежит земля, как сирота,
В своем смущенье невеселом,
Поскольку стали города
Специалистами по селам!
Куда ни глянь, грустят поля
В тоске бесплодно обнаженной,
Земля мне шепчет: — Я твоя!
Бери меня скорее в жены!
1964

* * *

Русь — распаханная равнина.
Друг ей — плуг, неприятель — меч.
Терпелива она и ранима,
Потому ее надо беречь.
Ни французы ее не сломили,
Не замучила татарва.
Есть ли что-нибудь лучшее в мире,
Чем зеленая эта трава?!
Чем парная и ноздреватая,
Плугом тронутая земля?
Кровью политая, невиноватая,
Наша русская, кровно своя?
За Рузаевкой — поле, поле,
Нежный, нежный весенний луг.
Бросить к чертовой матери, что ли,
Все стихи, чтобы взяться за плуг!
1964

Домбра Джамбула

Она в углу стояла,
В краю степей и гор.
Стояла и молчала,
И это был укор.
Я взял домбру Джамбула
И заиграл на ней,
И на меня подуло
Просторами степей.
Свободно, нежно пела
В моих руках домбра.
Двухструнная хотела
Мне пожелать добра.
Со мной сидели внуки
Великого певца.
И брал я курс науки,
Как волновать сердца.
Спасибо вам, акыны,
За песни, за привет,
За то, что и поныне
Любой из вас — поэт!
Звучит домбра Джамбула
В душе моей с тех пор,
Как к ней я прикоснулся
В краю степей и гор.
1964

* * *

Заря января заняла янтаря
И алости тетеревиной.
Я вижу сугроб под окном у меня,
Нетронутый, чистый, невинный.
Не смейте ходить и топтать сапогом,
Не трогайте мой заповедник.
Подолгу мы думаем с ним об одном,
И снег — это мой собеседник.
1964

Снегирь

Я люблю снегиря за нагрудные знаки,
За снежок и за иней на птичьей брови.
У меня впечатление: он из атаки,
Снегириная грудь по-солдатски в крови.
Пни лесные все прячутся в белые каски,
Грозовые мерещатся им времена.
Но летает снегирь безо всякой опаски
И старательно ищет в снегу семена.
Я люблю снегиря за подобье пожара,
За его откровенную красную грудь.
Мать-Россия моя, снеговая держава,
Ты смотри снегиря своего не забудь!
1964

* * *

Счастье! Гнездо мое аистово,
Где мне тебя завить?
Может, поехать в Калистово,
Домик под елью срубить?!
Изгородью опоясаться,
Яблонями обрасти,
С легкою радостью на сердце
Воду на грядки нести?
Счастье! Мой поезд в Подсолнечную,
К озеру, к прорубям,
Где, как приятели стонущие,
Ветер и холод к губам.
Счастье! Мой спутник запущенный,
Многоступенчато ты!
Ты меня голосом Пушкина
Кличешь из темноты.
Ты меня взглядами девичьими —
Чтобы скорее сгорел, —
Ранишь своими царевичами
Черноресничных стрел!
Рань меня, счастье, и трогай,
Звени, душа-тетива,
Чтобы другой дорогой
Горе плелось, как вдова.
1964

Еще от автора Виктор Фёдорович Боков
Наш Современник, 2008 № 09

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Собрание сочинений. Том 2.  Стихотворения

В том вошли стихотворения 1960–1980 годов из книг: «Алевтина», «Три травы», «В трех шагах от соловья», «Ельничек-березничек», «Стежки-дорожки».


Стихи

Род. в д. Язвицы Московской обл. Родился в крестьянской семье, работал шлифовальщиком. Учился в Литинституте с 1934 по 1938 год. После был арестован и оказался в Гулаге, а затем в ссылке. Вернувшись, жил в бедности: "Я ходил месяцами с небритым лицом, вспоминал петербургские ночи Некрасова, я питался, как заяц, капустным листом, а меня покрывала и ржа и напраслина… Я ни разу. Коммуна, тебя не проклял — ни у тачки с землей, ни у тяжкого молота… Весь я твой! Маяковский и Ленин — мои!.." — он писал эти стихи о коммуне и, конечно, не знал, что именно Ленин подписал первый декрет о создании первого лагеря для политзаключенных, одним из которых стал сам поэт.


Собрание сочинений. Том 3. Песни. Поэмы. Над рекой Истермой (Записки поэта).

В том вошли песни разных лет, поэмы, книга прозы «Над рекой Истермой» (Записки поэта).


Рекомендуем почитать
Курортник

Во второй том входят следующие произведения: «Кнульп», «Курортник», «Степной волк».Повесть «Курортник» (1925 г.) — плод раздумий писателя о собственной жизни, о формах и путях преодоления конфликта между Духом и природой, личностью и коллективом.Перевод с немецкого В. Курелла.Комментарии Р. Каралашвили.Герман Гессе. Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. Издательство «Северо-Запад». Санкт-Петербург. 1994.


О мышах и людях

В повести «О мышах и людях» Стейнбек изобразил попытку отдельного человека осуществить свою мечту. Крестный путь двух бродяг, колесящих по охваченному Великой депрессией американскому Югу и нашедших пристанище на богатой ферме, где их появлению суждено стать толчком для жестокой истории любви, убийства и страшной, безжалостной мести… Читательский успех повести превзошел все ожидания. Крушение мечты Джорджа и Ленни о собственной небольшой ферме отозвалось в сердцах сотен тысяч простых людей и вызвало к жизни десятки критических статей.Собрание сочинений в шести томах.


Робин Гуд

Роман Дюма «Робин Гуд» — это детище его фантазии, порожденное английскими народными балладами, а не историческими сочинениями. Робин Гуд — персонаж легенды, а не истории.


Царь-рыба

Самобытный талант русского прозаика Виктора Астафьева мощно и величественно звучит в одном из самых значительных его произведений — повествовании в рассказах «Царь-рыба». Эта книга, подвергавшаяся в советское время жестокой цензуре и критике, принесла автору всенародное признание и мировую известность.Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том 6. «Офсет». Красноярск. 1997.