Собрание сочинений. т.2. Повести и рассказы - [193]

— Может быть, вы, сэр, подумаете и решите, что вы сказали глупость? — Фиппс явно издевался.

— Снимайте пиджак, иначе я измолочу вам морду и пропадет ваш костюм, — ответил Пит, быстрым движением срывая свой пиджак.

— Идите в биллиардную, — предложил кто-то из механиков, — здесь мало места для хорошей драки.

— Отлично! Я буду бить его везде. — Пит двинулся в биллиардную.

Там Фиппс тоже снял пиджак. Он покраснел, и сладкая красивость сошла с его лица, оно стало неприкрыто звериным. Им очистили место.

— Начинайте, — предложил Пит, становясь в позицию, и тут же получил оглушительный удар в скулу, от которого все завертелось у него в голове.

— Хороший удар! — услыхал он чье-то одобрение.

Тогда он бросился вперед с яростью первобытного человека, защищающего свою жизнь. Он бил изо всех сил, как никогда в жизни. Он получал ответные удары, но уже не чувствовал их. Внезапно все стихло вокруг, как будто исчезли люди и провалилось здание. Только звонкий писк стоял у него в ушах. Красноватый мутный туман, застилавший ему зрение, медленно растаял, и он вновь увидел себя и окружающих. У стены он заметил трех людей, нагнувшихся над чем-то. Длинные ноги в серых брюках неподвижно вытянулись на полу. Кто-то поддержал Пита под локоть.

— Ну и били же вы его! — сказал восхищенный голос. — Мне думается, что без доктора он не встанет.

Пит, шатаясь, подошел к тем трем у стены. Заглянул через их плечи. В глаза ему бросилась посинелая вздутая маска, непохожая на человеческое лицо. Один глаз сплошь запух, другой стоял в орбите тусклый и неподвижный. Из разбитых губ текла кровь. Пит содрогнулся веем телом — тяжелая тошнота подступила к горлу. Тот же неизвестный провел его в уборную. Над умывальником висело тусклое, засиженное мухами зеркало. Пит не узнал себя. Левая скула залилась багровым пятном, весь низ лица был замазан кровью, текшей из носа. Пятна крови были на воротничке, на рубашке.

— Однако и он вас здорово разделал, — продолжал тот же удовлетворенный голос, и только теперь Пит обратил внимание на его обладателя и узнал его. Это был механик Девиль, один из самых тихих и незаметных людей в их обществе.

— Умойтесь, Митчелл, — сказал Девиль, — и потом пойдем выпьем виски. После такой передряги обязательно нужно дернуть стаканчик, иначе ослабеешь.

Пит осторожно обмыл лицо. И без того непрезентабельный нос-картошечка походил теперь на большую, хорошо разваренную картофелину.

— Ужасно, — произнес он и сам удивился своему гнусавому, как будто чужому голосу.

— Не беда, раз вы на ногах, — утешил Девиль и, неожиданно сжав руку Питу, добавил: — Тому вдесятеро хуже. Говорят, вы сломали ему ключицу и ему придется поваляться месяц. Но это поделом, он давно напрашивался на хороший мордобой. Пойдем!

Пит послушно дал увести себя к столику и послушно выпил предложенный стакан виски. Сразу по телу брызнуло тепло и унялась, не прекращавшаяся до того, противная дрожь нижней челюсти.

— Теперь посидите спокойно, — сказал Девиль, — закройте глаза и думайте о чем-нибудь, тогда все пройдет. Я знаю — я был ассистентом у боксеров.

Пит покорно закрыл глаза и откинулся на спинку стула, распустив тело. Тепло от виски проникало все глубже, разливалось в каждой жилке, и он почувствовал вдруг состояние волшебного покоя и счастья. Такое состояние бывало у него на севере, когда, в свободное время, он уходил в лес и в глуши, среди синих сугробов нетронутого снега садился на сваленный ствол помечтать. Кругом лежала хрустальная тишина, в ветках чирикала зимняя пичужка, и изредка с шорохом сваливались с ветвей пушистые снежные хлопья.

Пит сидел, слушая лесные шорохи, и мечтал. Чаще всего он мечтал о какой-то счастливой земле. Он не знал, где она находится и как называется, но верил, что где-то в мире должна же быть большая, теплая солнечная земля, на которой всем людям живется беззаботно, радостно и ясно. Не может быть, чтобы такой земли совсем не существовало, без нее мир терял всякий смысл, а жизнь не имела цели.

И когда Пит вспомнил об этих своих мечтах в лесной тишине, его вдруг властно потянуло опять на север, в белое молчание снегов, в безлюдье. На севере он был счастливее, чем здесь, в безалаберном грохоте Сан-Франциско, где он чувствовал себя пушинкой из детской сказки, пушинкой, за которой гоняются черти.

И еще не осознанная мысль начала настойчиво проталкиваться в его растревоженное сознание.

— О чем вы думаете, Митчелл? — услыхал он тихий и дружелюбный вопрос Девиля.

— О севере, Девиль, — ответ вырвался неожиданно.

— Да? — сказал Девиль. — Вот это странно. Ведь я тоже думаю об этом. Это объявление засело у меня в голове.

Пит открыл глаза и сел прямо.

— Какое объявление?

Он совершенно забыл об объявлении дирекции, о том самом объявлении, которое привело его к бою с Фиппсом.

— Ну это! Насчет полета с русскими. Что вы об этом думаете?

Пит уставился на собеседника. Это было совершенно неожиданно. Он ни одну секунду не думал отзываться на это объявление. Он изуродовал Фиппса за подлое вранье о командоре Слайпни, но ему в голову не приходило лететь с русскими летчиками. Фиппс врал о качествах пилота, но Фиппс был прав, что в такое паскудное время, как начало весны, лететь в Арктику могли только люди, которым надоела жизнь и претили тривиальные способы самоубийства. Умирать же Питу совсем не хотелось, тем более сегодня. Нужно было жить, чтобы придумать, как помочь сестре и где достать денег.