Собрание сочинений - [43]

             Остатокъ варвара, который вамъ подобенъ,

             Примите! зло творить и мертвый онъ удобенъ.

   665          Поверженна глава, творя чрезъ воздухъ путь,

             Изъ Россовъ однму ударилась во грудь;

             Хоть смертной блѣдностью была она покрыта,

             Познали плѣнники главу, главу Сеита.

             Отъ тѣла Курбскiй влечь нещастну повелѣлъ.

   670          Летятъ къ ней воины, летятъ скорѣе стрѣлъ;

             Но тщетно помощь къ сей отчаянной спѣшила:

             Она, увидя ихъ, кинжаломъ грудь пронзила;

             На Исканара кровь изъ сердца полилась,

             Упала, и съ Царемъ, кончаясь, обнялась.

   675                    Тогда предъ Курбскаго невольникъ приведенный,

             Военачальникомъ и войскомъ ободренный,

             Печальной повѣстью геройскiй духъ смущалъ:

             То Рема жизнь свою пресѣкла, онъ вѣщалъ;

             Я не былъ отлученъ отъ Ремы на минуту;

   680          Когда познали мы свою судьбину люту,

             Что Исканара нѣтъ, Сеитъ въ шатеръ притекъ,

             И Рему на коня безпамятну повлекъ:

             Бѣжалъ я въ слѣдъ за нимъ. Держа ее руками,

             Между Ордынскими скакалъ Сеитъ полками;

   685          Но Рема наконецъ, сама въ себя пришедъ,

             Тоской оживлена и тысящiю бѣдъ,

             Обманы старцевы и хитрость вобразила,

             Сѣдяща вмѣстѣ съ нимъ, кинжалъ въ него вонзила.

             Я Рему зрѣлъ тогда подобну страшну льву,

   690          Отсѣкшую мечемъ Сеитову главу.

             Ни плачь мой, ни боязнь ее не удержала,

             Обратно со главой сюда она бѣжала.

             Царицу удержать, сюда склонилъ я путь,

             Сюда, дабы на смерть толь горестну взглянуть!

   695          Но Курбскiй, утоливъ на Исканара злобу,

             Велѣлъ единому предать два тѣла гробу,

             Слезами ихъ любовь нещастну оросилъ,

             И горесть нѣкую подъ лаврами вкусилъ.

                       Симъ кончилась война, возженная отъ Крыма,

   700          Которая была опасной прежде зрима;

             И Князь, усердiемъ къ отечеству разженъ,

             Вѣнчанный лаврами и славой окруженъ,

             Какъ быстрая стрѣла Россiянъ достигаетъ;

             Онъ лавры ко стопамъ Царевымъ полагаетъ,

   705          Вѣщая: Iоаннъ! прими вѣнцы сiи;

             Не мнѣ принадлежатъ, но суть они твои.

             Твоими прiобрѣлъ побѣду я полками,

             И Крымцовъ изтребилъ ихъ щастьемъ, ихъ руками!

             Велика слава то, но слава не моя;

   710          Ихъ въ брани мужества свидѣтель только я,

             Яви щедроты имъ въ угрозу побѣжденнымъ,

             И я почту себя за трудъ мой награжденнымъ.

             Объемлетъ Курбскаго какъ друга Iоаннъ;

             Воспѣлъ хвалы ему, воспѣлъ Россiйскiй станъ;

   715          На храбрыхъ ратниковъ Монаршею рукою

             Щедроты излились обильною рѣкою,

             Усердiе въ сердцахъ Россiйскихъ возрасло,

             И бодрыхъ воиновъ умножилось число;

             Простерся по сердцамъ сердитый пламень брани,

   720          И тако двигнулись Россiяне къ Казани.

             Молва на крылiяхъ предъ ней въ Казань паритъ,

             Несутъ оковы къ вамъ! Ордынцамъ говоритъ;

             Россiйскихъ войскъ число числомъ языковъ множитъ;

             За Волгой сѣетъ страхъ, Казань томитъ, тревожитъ.

   725          Едина во своей Сумбека слѣпотѣ,

             Короной жертвуетъ любовной суетѣ;

             Но то, чѣмъ духъ ея питается и льстится,

             То скоро въ пагубу Сумбекѣ обратится.

ПѢСНЬ СЕДЬМАЯ

                       Какимъ превратностямъ подверженъ здѣшнiй свѣтъ!

             Въ немъ блага твердаго, въ немъ вѣрной славы нѣтъ;

             Великiя моря, лѣса и грады скрылись,

             И царства многiя въ пустыни претворились;

   5          Гремѣлъ побѣдами, владѣлъ вселенной Римъ,

             Но слава Римская изчезла яко дымъ;

             И небо никому блаженства не вручало,

             Котораго бъ лучей ничто не помрачало.

             Не можетъ щастiя не меркнуть красота;

   10          И въ солнцѣ и въ лунѣ есть темныя мѣста!

                       Кругомъ сѣдящiя на олтарѣ Фортуны,

             Красуются цвѣты и страшные перуны.

             Ко славѣ Iоаннъ цвѣтами прежде шелъ,

             Но терномъ встрѣченъ былъ, и зло преодолѣлъ;

   15          Попралъ влекущее его во адъ коварство,

             И спасъ терпѣнiемъ отъ бѣдства государство.

                       Вѣнчалась класами Церерина глава,

             И солнце въ небесахъ горѣло въ знакѣ Льва;

             Сей знакъ, щастливый знакъ, предзнаменуетъ войску

   20          И храбрость пламенну, вѣнецъ и вѣтвь геройску.

                       Уже кипящая подъ веслами вода

             Носила по Окѣ Россiйскiя суда;

             Надеждѣ, ревности и щастiю врученны,

             Плывутъ снарядами и пищей отягченны;

   25          Прiемлютъ Волжскiя шумящiя струи

             На влажныя свои хребты суда сiи;

             И гласы трубныя далеко раздаются;

             Въ рѣкахъ брони звучатъ, въ Коломнѣ слезы льются.