Собрание сочинений - [42]

             Ни младости Царя, ни мужеству не внемлетъ,

             Свой мечь обѣими руками вдругъ подъемлетъ,

             И будто тяжкiй млатъ обруша на него,

             Отсѣкъ и шлема часть и часть главы его;

   575          Покрылся кровью Ханъ, ланиты поблѣднѣли,

             Онъ палъ; брони его какъ цѣпи зазвѣнѣли.

             Когда въ глазахъ его свѣтъ солнца изчезалъ,

             Въ послѣднiй воздохнувъ: О Рема! онъ сказалъ.

                       Разсыпалась стѣна, Россiянъ удержавша.

   580          Какъ будто бы рѣка, пути себѣ искавша,

             Которая съ вершинъ коль быстро ни текла,

             Плотиной твердою удержана была;

             Но вдругъ ее сломивъ, и чувствуя свободу,

             Бросаетъ съ яростью въ поля кипящу воду:

   585          Такъ наши ратники, сугубя гнѣвъ и жаръ,

             Бездушна Хана зря, ударили въ Татаръ;

             Отчаянье велитъ Ордамъ не унижаться,

             Отчаянье велитъ симъ варварамъ сражаться.

                       Но храбрость огненна, сiя душа войны,

   590          Свѣтилася въ лучахъ съ Россiйскiя страны;

             И робость ли сердца и зрѣнiя смущала,

             Иль Тула въ тѣ часы Ордынцамъ предвѣщала

             Искусства, коими прославится она,

             Готовя на враговъ громъ въ наши времена.

   595          Изъ нѣдръ земныхъ гремятъ пищали изходящи,

             Подъемлются шары, огонь производящи;

             Мечами вѣтвiя казалися древесъ,

             И дышетъ пламенемъ кругомъ стоящiй лѣсъ:

             Ордынцы дрогнули; въ крови оставивъ Хана,

   600          Какъ токи водные текутъ, текутъ изъ стана;

             Но въ мрачныхъ вихряхъ смерть, бѣжаща имъ во слѣдъ,

             Разверзивъ челюсти, взяла у ихъ передъ.

             Строптивая Орда, какъ сжатый вѣтръ завыла,

             Предъ ними смерть стоитъ, ихъ ужасъ гонитъ съ тыла.

   605                    Превыше ззѣздъ сѣдящъ, отверзилъ свой чертогъ,

             Подобный столпъ огню, простеръ на землю Богъ;

             Со многозвѣзднаго разтвореннаго Неба,

             Безсмертныхъ воиновъ, послалъ съ Борисомъ Глѣба,

             Сихъ юныхъ братiевъ, которыхъ Святополкъ

   610          Угрызъ во младости, какъ агнцовъ лютый волкъ.

             Держа надъ Россами вѣнцы побѣдоносны,

             Два брата, молнiи кидаютъ смертоносны.

                       Духъ мщенiя въ сердцахъ Россiйскихъ возгорѣлъ;

             Летятъ за Крымцами скоряй пернатыхъ стрѣлъ;

   615          Едина казнь видна, не видно въ полѣ брани:

             Тотъ скачетъ на конѣ, нося стрѣлу въ гортани;

             Иной въ груди своей имѣя острый мечь,

             Отъ смерти думаетъ носящiй смерть утечь;

             Иной, пронзенный въ тылъ, съ коня стремглавъ валится,

   620          И съ кровью жизнь спѣшитъ его устами литься;

             Глаза подъемлюща катится тамъ глава,

             Произносящая невнятныя слова;

             Иной безпамятенъ въ кровавомъ скачетъ полѣ,

             Но конь его стремитъ на копья по неволѣ;

   625          Отъ рыщущихъ во слѣдъ стараясь убѣжать,

             Ордынцы начали Ордынцовъ поражать:

             Братъ смертью братнею дорогу отверзаетъ;

             Въ бѣгущаго предъ нимъ другъ въ друга мечь вонзаетъ.

             Вопль слышанъ далеко, звукъ бьющихся желѣзъ,

   630          И сила Крымская валится будто лѣсъ.

             Погибли варвары, коль быстро ни бѣжали,

             На многи поприщи тѣла ихъ вкругъ лежали.

                       Гдѣ славою блисталъ вчера надменный Ханъ,

             Князь Курбскiй получилъ добычей Крымскiй станъ.

   635          Но Ханомъ бывыя на промыслъ удаленны,

             Шатрами Крымскими и щастьемъ ослѣпленны,

             Ордынцы валъ прешли; зовутъ своихъ: и вдругъ

             Россiиски воины объемлютъ ихъ вокругъ;

             Имъ руки, ни сердца къ отпору не служили,

   640          Они оружiе къ стопамъ ихъ положили.

                       Прощаетъ Курбскiй сихъ. Тогда скрывался день,

             И ночь готовила землѣ прохладну тѣнь;

             На блѣдныя тѣла съ печалью онъ взираетъ,

             Стонъ внемля раненыхъ, слезъ токи отираетъ:

   645          Се слѣдствiя войны! стоящимъ говоритъ;

             И вдругъ сквозь тонкiй мракъ жену бѣгущу зритъ,

             Которая власы имѣла разпущенны,

             Ланиты блѣдыя и взоры возмущенны;

             Остановлялася, и вдругъ поспѣшно шла,

   650          Рыдала, мертвыя подъемлюща тѣла:

             Смотрѣла имъ въ лице, и прочь отъ нихъ бѣжала;

             Отрубленну главу въ рукахъ она держала,

             Еще имѣющу отверстыя глаза.

             У сей главы въ лицѣ являлася гроза,

   655          И кровь текла во знакъ недавнаго удара.

             Бѣгуща, тѣло зритъ лежаща Исканара;

             По шлему, по чертамъ, по чувствамъ познаетъ;

             Се ты, дражайшiй Князь! ты другъ мой! вопiетъ;

             И въ Россовъ вдругъ главу отрубленну пустила,

   660          Вскричавъ: О! естьлибъ вамъ я такъ же отомстила,

             Какъ мстила Ханску смерть предателю сему,

             Ябъ жертву принесла прiятную ему!