Собрание сочинений - [45]

             Моя надежда съ нимъ и пища погребенна;

   125          Отмстите за него!… Упала ницъ она,

             И вышла изъ нее душа тоски полна.

                       Безчеловѣчную Ордынску помня ярость,

             Подъемлется съ одра трепещущая старость;

             На домъ свой указавъ дрожащею рукой:

   130          Отсюду похищенъ, вѣщаетъ, мой покой!

             Не давно набѣжавъ грабители суровы,

             Взложили на моихъ дѣтей при мнѣ оковы.

             Къ отмщенью видящiй удобные часы,

             Подъ шлемомъ бѣлыя скрываетъ онъ власы;

   135          И старцы многiе, мечей внимая звуки,

             Берутъ оружiе въ трепещущiя руки,

             Едва бiющуся щитомъ покрыли грудь;

             Казалось, лебеди летятъ съ орлами въ путь.

             Полуумершу плоть надежда оживила;

   140          И будто вѣтвiя отъ корени явила:

             Такъ бодрость на челахъ у старцовъ процвѣла,

             Котора скрытою, какъ въ пеплѣ огнь, была.

             Безсильны отроки, примѣромъ ободренны,

             Во храбрыхъ ратниковъ явились претворенны.

   145                    Въ долинѣ древнiй дубъ простерши тѣнь стоялъ,

             Тамъ корень у него токъ водный напоялъ;

             Единъ изъ жителей Царя къ нему приводитъ,

             Онъ гордое на немъ писанiе находитъ:

             Народамъ симъ велитъ свирѣпая Казань

   150          Въ залогъ дѣтей привесть, свое имѣнье въ дань;

             И естьли въ лунный кругъ та жертва не приспѣетъ,

             То вся сiя страна навѣки запустѣетъ;

             Россiйской кровiю омоются поля,

             И будетъ пламенемъ пожерта ихъ земля.

   155                    Что дѣлать намъ теперь? нещастный вопрошаетъ

             Царя, которому промолвить гнѣвъ мѣшаетъ,

             Но скрывъ досаду, рекъ: Дадимъ Казанцамъ дань;

             Не злато, не сыновъ, дадимъ кроваву брань,

             Пускай отъ здѣшнихъ странъ сiи сыны любезны

   160          Не узы понесутъ, но огнь, мечи желѣзны!

                       Воздвигли жители какъ море общiй гласъ:

             Веди, о Государь! скоряй къ Казани насъ!

                       Тогда предсталъ Царю, кипящему войною,

             Почтенный нѣкiй мужъ, украшенъ сѣдиною;

   165          И тако рекъ ему: Гряди противъ Татаръ!

             Однако укроти на время ратный жаръ:

             Ихъ пламень, Государь, въ ихъ сердцѣ не простынетъ,

             А слава и тебя конечно не покинетъ;

             Свое стремленiе, свой подвигъ удержи,

   170          На лунный оборотъ походъ свой отложи;

             Не мерзостный подлогъ въ мои слова вмѣщаю:

             Для блага общаго я истинну вѣщаю.

             Когда ты поспѣшишь желанною войной,

             Войною на тебя возстанетъ жаръ и зной;

   175          И долженъ братися не съ робкою Ордою,

             Но съ воздухомъ, съ огнемъ, съ землею и водою.

             О Царь! Движенiя военны потуши;

             Бѣдою общею для славы не спѣши.

                       Глаголы старика, сѣдиной умащенна,

   180          Какъ будто слышались изъ храма освященна,

             И напояли всѣхъ какъ сладкая роса.

             Но Царь сказалъ, глаза возведъ на небеса:

             О Боже! Ты то зришь, что я не ради славы,

             Но для спасенiя сражаюся державы;

   185          А естьли истребить желаетъ Небо насъ,

             Россiя вкупѣ вся, да гибнемъ въ сей мы часъ!

             Но ты, премудростью исполненный небесной,

             О старче! о дѣлахъ предбудущихъ извѣстной;

             Взведи глаза кругомъ, и слухъ твой приклони,

   190          Услышишь вопли здѣсь, увидишь вкругъ огни;

             Младенцы видимы, о камень пораженны,

             Текуща кровь въ поляхъ и домы въ прахъ созженны,

             Повелѣваютъ намъ отмщеньемъ поспѣшать;

             Зря слезы, можно ли отмщеньемъ не дышать?

   195                    Когда Царева рѣчь сей страхъ изображала,

             Вдругъ дѣва, блѣдный видъ имѣюща, вбѣжала;

             Скрывающи ея увядшiя красы,

             Прилипли ко лицу заплаканну власы;

             Потокомъ слезъ она стенящу грудь кропила,

   200          И руки вознося, къ Монарху возопила:

             Неси, о Государь! къ Казани огнь и мечь,

             Вели ты воды вкругъ, вели ихъ землю жечь;

             Да воздухъ пламенемъ Ордынцамъ обратится;

             Но что? ужъ мой супругъ ко мнѣ не возвратится!

   205          Я смертью многихъ Ордъ не возвращу его,

             И жертва лучшая конецъ мой для него;

             Вонзите, кто ни есть, мнѣ мечь во грудь стенящу!

             Пустите душу вонъ къ любезному хотящу!

             Скончайте съ жизнiю и муку вдругъ мою!

   210          Стыда я моего предъ вами не таю:

             Любовной страстiю къ нещастному возженна,

             Уже была я съ нимъ закономъ сопряженна;

             Уже насъ брачныя украсили вѣнцы:

             Какъ въ самый оный часъ, всеобщихъ бѣдъ творцы,

   215          Казанцы лютые въ Господнiй храмъ вломились,

             И брачныя свѣщи въ надгробны претворились;

             Оковы нѣжныя, связующiя насъ,

             Кровавыя мечи разторгли въ оный часъ;