Собрание сочинений - [15]

   45          И мраки въ воздухѣ ихъ вопли препинали!

             Упала тма на градъ, тамъ стѣны возстенали!

             Казалось небеса паденiемъ грозятъ;

             Казанцы томну грудь въ отчаяньѣ разятъ.

             Но гордость тяжкому стенанiю не внемлетъ,

   50          Изъ моря общихъ золъ главу она подъемлетъ,

             И попирающа ногой своей народъ,

             Съ его унынiя пожати хощетъ плодъ:

             Вѣщаютъ рѣки брань, поля ее вѣщаютъ,

             Но духа гордыя Сумбеки не смущаютъ.

   55          Въ то время фурiя, паляща смертныхъ кровь,

             Рожденная во тмѣ развратная любовь;

             Которая крушитъ и мучитъ человѣковъ,

             Слывуща нѣкогда Кипридою у Грековъ;

             Не та, которая вселенной въ юныхъ дняхъ,

   60          Отъ пѣны сребряной родилася въ волнахъ,

             Сiя вещей союзъ во свѣтѣ составляетъ;

             Другая рушитъ все, все портитъ, разтравляетъ.

             Такою былъ Ираклъ къ Омфалѣ распаленъ,

             Такой, Пелеевъ сынъ подъ Троей ослѣпленъ;

   65          На Ниловыхъ брегахъ была такая зрима,

             Когда вздыхалъ на нихъ преобразитель Рима;

             Въ очахъ ея покой, въ душѣ ея война,

             И токмо вздохами питается она,

             Тоской, мученьями и плачемъ веселится.

   70          Развратныхъ ищетъ душъ, алкая въ нихъ вселиться.

             Пришедша посѣтить восточную страну,

             На тронѣ зритъ она прекрасную жену;

             Ея cтенанiю, ея желаньямъ внемлетъ,

             И пламенникъ она и крылiя прiемлетъ,

   75          Сумбекѣ предстоитъ, раждаетъ огнь въ крови,

             Вѣщая: тягостны короны безъ любви,

             Противна безъ нее блестящая порфира,

             И скучны безъ любви блаженствы здѣшня мiра;

             Дай мѣсто въ сердцѣ мнѣ, будь жрицею моей,

   80          И не страшись войны, коварствъ, ни мятежей.

             Мечтами лестными Сумбеку услаждаетъ,

             И сладкiй ядъ свой пить Царицу убѣждаетъ;

             Она какъ плѣнница за ней стремится въ слѣдъ,

             Закрывъ свои глаза, идетъ въ пучину бѣдъ.

   85                    Сумбекѣ на яву, Сумбекѣ въ сновидѣньѣ,

             Столицы и вѣнца является паденье,

             Ей вопли слышатся, ей тѣни предстоятъ:

             Лишишься царства ты! и день и нощь твердятъ.

             Ея трепещетъ тронъ, и нѣкiй духъ незримый

   90          Отъ юности ея на Камѣ ею чтимый,

             Сей духъ, Перуновымъ разрушенный огнемъ,

             Сумбекѣ видится и нощiю и днемъ;

             Онъ перси молнiей являетъ опаленны,

             Кровавое чело и члены раздробленны.

   95          Жестокая любовь! колико ты сильна!

             Ни страха, ни угрозъ не чувствуетъ она.

             Сумбека собственну напасть пренебрегаетъ,

             Не къ браннымъ помысламъ, къ любовнымъ прибѣгаетъ,

             Къ сему орудiю коварствующихъ женъ;

   100          О! кто не знаетъ ихъ, тотъ подлинно блаженъ!

             Она казалась быть Ордынцами владѣя,

             Киприда красотой, а хитростью Цирцея,

             Для выгодъ собственныхъ любила Царскiй санъ;

             Смущали душу въ ней, не брани, Князь Османъ [7],

   105          Прекрасный юноша, но гордый и коварный,

             Любовью тающiй, въ любви неблагодарный;

             Османъ, Таврискiй Князь, былъ нравами таковъ,

             Какъ лютая змiя, лежаща межъ цвѣтовъ:

             Приближиться къ себѣ прохожихъ допущаетъ,

   110          Но жало устремивъ, свирѣпость насыщаетъ.

             Сумбекѣ агнца онъ въ лицѣ своемъ явилъ,

             И сердце страстью въ ней какъ жаломъ уязвилъ.

             Царица пламенной любовiю возженна,

             Жестокимъ Княземъ симъ была пренебреженна,

   115          Познала, что уже обманута она,

             Не вѣренъ ей Османъ, она ему вѣрна;

             Эмира взоръ его и сердце отвратила,

             Которую какъ дщерь Сумбека возрастила.

             Часы отсутствiя, въ свиданьѣ мрачный взглядъ,

   120          Во грудь Царицыну вливали смертный ядъ.

             Утѣхи, коими до днесь она питалась,

             Изъ сердца вонъ ушли, надежда въ въ немъ осталась,

             Надежда! слабый другъ нещастливыхъ людей,

             Единой тѣнью льститъ послушницѣ своей.

   125          Когда умножилась народныхъ скорбей сила,

             И робость вкругъ нее спокойство погасила;

             Когда Казань власы въ отчаяньѣ рвала,

             Она въ чертогъ къ себѣ Сеита призвала.

             Сей извергъ первый былъ чиновникъ ихъ закона;

   130          Хотѣла удалить его она отъ трона;

             Ему противенъ былъ и страшенъ Князь Османъ;

             Адъ былъ въ душѣ его, въ устахъ кипѣлъ обманъ;

             На кровь Османову гортань его зiяла;

             Сему вступившему Сумбека вопiяла:

   135                    Мы гибнемъ всѣ теперь! се близокъ грозный день,

             Который вѣрную сулитъ Казани тѣнь!

             Прибѣгнуть надлежитъ боговъ моихъ ко храму:

             Иди, почтенный мужъ, иди теперь на Каму,

             Богатства въ даръ богамъ и жертвы понеси,

   140