Собрание сочинений - [11]

             Въ сердцахъ мы понесемъ войну, тревогу, брань!

             Но естьли праздностью себя мы обезславимъ,

             И нашихъ силъ противъ Ордынскихъ не поставимъ;

             Пойду отсель на край вселенной обитать;

   210          Любви къ отечеству мнѣ нѣчемъ здѣсь питать!

             Подавлена она и сокрушенна лестью;

             Чины прiобрѣтать единой должно честью,

             Служить отечеству трудами и мечемъ,

             О чести я пекусь, а больше ни о чемъ….

   215          Какъ море бурями отвсюду возмущенно,

             Не вдругъ при тишинѣ бываетъ укрощенно:

             Таковъ и Курбскiй былъ; бесѣдовать престалъ;

             Но стонъ произносилъ и весь онъ трепеталъ.

             Въ то время Iоаннъ умильными очами

   220          Далъ знакъ, что Курбскаго доволенъ былъ рѣчами:

             Прiятный Царскiй взоръ читая за отвѣтъ,

             Придворные и сей одобрили совѣтъ.

             Испорченный давно придворныхъ почитаньемъ,

             Схватясь за мечь рукой, Князь Глинскiй всталъ съ роптаньемъ.

   225                    Но тутъ присутствуя, какъ тихая весна,

             Адашевъ ихъ разторгъ, какъ облаки луна;

             И рекъ: какой намъ стыдъ! врагамъ какая слава!

             Отъ нашихъ неустройствъ колеблется держава.

             Теперь ли внутренни раздоры начинать,

   230          Когда пришли часы отечество спасать?

             Мужайся Царь, ступай тебѣ отверстымъ слѣдомъ

             Къ спасенью общему отцемъ твоимъ и дѣдомъ;

             И терны оные пожни твоей рукой,

             Которые до днесь смущаютъ нашъ покой.

   235          А вы, правленiя почтенныя подпоры,

             Вельможи! прежнiе забудьте днесь раздоры.

             Се! намъ отечество стеная предстоитъ;

             Оно друзьями намъ въ совѣтахъ быть велитъ;

             Оно рыдаючи сынамъ своимъ вѣщаетъ:

   240          Тотъ врагъ мой, за мои кто слезы не отмщаетъ;

             Взгляните, говоритъ, на горы, на поля,

             Тамъ кровью Россiянъ увлажнена земля;

             Тамъ ваши сродники и дѣти избiенны,

             Выходятъ изъ гробовъ на васъ ожесточенны;

   245          Отмстите вы за насъ, отмстите! вопiютъ;

             Не мстимъ, и нашу кровь до днесь враги лiютъ.

             Вельможи! какъ свою державу успокоимъ,

             Единодушiя коль въ Думѣ не устроимъ?

             Презрѣнна зависть насъ снѣдаетъ и дѣлитъ,

   250          А честь о тишинѣ пещися намъ велитъ.

             Соединимъ сердца, раздоры позабудемъ,

             Тогда почтенными людьми мы прямо будемъ;

             Насъ Царь, отечество къ спасенiю зоветъ.

             О други! труденъ ли на сей вопросъ отвѣтъ?

   255                    Тогда Геройства духъ, во свѣтломъ видѣ зримый,

             Явился вкругъ всего собранiя носимый;

             Спокойство сладкое на лица изливалъ,

             Жаръ бодрости въ сердцахъ Боярскихъ запылалъ,

             И рѣчь сiю уста Хилкова вострубили:

   260          О братiя! онъ рекъ, иль бѣдство вы забыли,

             Кипящее вездѣ, какъ токи бурныхъ водъ?

             Князья за скипетры, за нихъ страдалъ народъ,

             И буря бранная въ отечествѣ шумѣла;

             Она близь трехъ вѣковъ какъ громъ вездѣ гремѣла;

   265          Въ сiи постыдныя Россiи времяна,

             Погасли Княжески священны имяна;

             Чужiе къ намъ пришли обычаи и нравы,

             Изгладились слѣды Россiйской древней славы.

             Иль грозныхъ дней опять дождаться мы хотимъ?

   270          Что мы гнѣздилища враговъ не истребимъ?

             Россiяне! изъ сей, изъ гордой сей Казани,

             Грозятъ набѣги намъ, раздоры, смуты, брани.

             Когда отечество погибло не совсѣмъ,

             Слѣпому щастiю обязны мы тѣмъ;

   275          Но естьли гидры сей глава не сокрушится,

             Россiя имяни со времянемъ лишится.

             Вельможи! презритъ насъ унывшихъ цѣлый свѣтъ;

             Потомкамъ плачущимъ мы должны дать отвѣтъ.

             Но царству кто изъ насъ не хочетъ обороны,

   280          Тотъ врагъ отечества, врагъ вѣры, врагъ короны,

             И долженъ общее презрѣнiе нести.

                       Князь Глинскiй не умѣлъ терпѣнья соблюсти,

             Садился, возставалъ, въ лицѣ перемѣнялся,

             И немощь возмечтавъ, изъ Думы уклонялся.

   285                    Но Царь, глаза свои возведши къ небесамъ,

             Вѣщалъ: хощу итти, хощу на Орды самъ.

             Онъ вѣдалъ мягкое вельможей многихъ свойство,

             И любящихъ двора роскошное спокойство,

             Въ которое своимъ примѣромъ ихъ вовлекъ,

   290          Къ терпѣнью и трудамъ привлечь ихъ, тако рекъ:

             Вы узрите меня въ войнѣ примѣръ дающа,

             Вкушающаго хлѣбъ и въ нуждѣ воду пьюща,

             Я твердость понесу одну противъ враговъ:

             Мнѣ будетъ одръ земля, а небо мой покровъ;

   295          Труды для подданныхъ мнѣ будутъ услажденьемъ,

             Начну я собственнымъ побѣды побѣжденьемъ;

             Коль роскошь узрите когда въ шатрѣ моемъ,

             То въ нѣгахъ утопать позволю войскамъ всѣмъ;