Собрание сочинений - [10]

   115          Не полагаяся на память усыпленну,

             Взгляни на грудь мою во браняхъ изъязвленну;

             Докажетъ подвиги мои тебѣ она,

             И сколько мнѣ должна извѣстна быть война.

             Подъ сѣнью тишины цвѣтетъ держава краше:

   120          Миръ сладкiй, не война вѣнчаетъ щастье наше.

             Въ любви къ отечеству я самъ и твердъ и гордъ,

             Но слабы стали мы противу сильныхъ Ордъ.

             Димитрiй, предокъ твой, въ чувствительномъ уронѣ,

             Мамая сокрушилъ и съ воинствомъ при Донѣ;

   125          Но долго ли покой въ Россiи процвѣталъ?

             Свирѣпый Тахтамышъ, какъ бурный вихрь, возсталъ,

             И въ сердце нашего отечества вломился,

             Россiйской кровiю полночный край омылся.

             Судьбы державы всей на случай не взлагай,

   130          Людей, о Государь! не грады сберегай.

             Для славы воевать, слаба сiя прiчина;

             А царство безъ гражданъ пустыня лишь едина.

             Спокоить смутный духъ, моимъ словамъ внемли:

             Коль любишь царствовать обширностью земли;

   135          Твои границы Днепръ съ полудня орошаетъ,

             Россiя Волжскiя струи до днесь вкушаетъ;

             Тамъ бурный Волховъ зришь, тамъ кроткую Оку;

             Ты Царь обширныхъ странъ! я смѣло изреку;

             Взведи съ престола ты твои повсюду очи,

   140          Владѣтель цѣлыя явишься полуночи;

             Народъ въ сравненiе обширности возьми,

             Мы бѣдны не землей, но бѣдны мы людьми.

             Съ кѣмъ хочешь въ брань итти? Отцы у насъ побиты,

             Младенцы бѣдствуютъ правленiемъ забыты;

   145          Старайся въ мужество ихъ младость привести,

             И юнымъ симъ птенцамъ дай время возрасти;

             Тогда со стадомъ симъ къ побѣдамъ устремляйся.

             Готовъ ко бранямъ будь, но алчнымъ не являйся.

                       То слово съ жадностью Князь Глинскiй подхватилъ,

   150          И взоры на себя всей Думы обратилъ.

             Сей Князь, коварный Князь, Вельможамъ былъ ужасенъ;

             Злокозненъ во враждѣ, и въ дружествѣ опасенъ.

             Въ той часъ во мрачости таяща острый взоръ,

             Вгнѣзденна хитрость тамъ, гдѣ Царскiй пышный дворъ,

   155          Во облакѣ густомъ надъ Думою носилась,

             Коснулась Глинскому, и въ мысль его вселилась;

             Разсыпавъ вкругъ его туманистую мглу,

             Простерлась по его нахмуренну челу;

             Во нравахъ былъ всегда онъ сходенъ мрачной ночи;

   160          Возведши впалыя на Iоанна очи,

             Онъ тако рекъ возставъ: блюди твой Царскiй санъ,

             Тебѣ для выгодъ онъ твоихъ и нашихъ данъ.

             Тебѣ ли сѣтовать, тебѣ ли Царь крушиться,

             И сладкой тишины для подданныхъ лишиться?

   165          Ты Богъ нашъ! Естьли бъ мы могли и нищи стать,

             То намъ ли на тебя отважиться роптать?

             Притомъ на что Казань, на что война и грады,

             Прiемлемъ безъ того изъ рукъ твоихъ награды;

             Блаженство во твоемъ владѣнiи цвѣтетъ;

   170          Любителямъ войны и цѣлый тѣсенъ свѣтъ!

             Къ тому достойны ли любви народы оны,

             Которы бунтовать дерзнутъ противъ короны?

             Свидѣтелемъ тому бунтующiй сей градъ,

             Коль горько пострадалъ за вѣрность здѣсь мой братъ!

   175                    Умолкъ, и сладостью придворной обольщенны,

             Развратныя сыны казались восхищенны;

             Ихъ очи Глинскаго одобрили совѣтъ;

             Ни чей не страшенъ сталъ ласкателямъ отвѣтъ;

             На собственну корысть въ умѣ они взираютъ,

   180          Но пользу общую ногами попираютъ.

                       Вдругъ будто въ пеплѣ огнь, скрывая въ сердцѣ гнѣвъ,

             Князь Курбскiй съ мѣста всталъ, какъ нѣкiй ярый левъ;

             Власы вздымалися, глаза его блистали;

             Его намѣренье безъ словъ въ лицѣ читали.

   185          На Глинскаго онъ взоръ строптивый обративъ,

             Вѣщалъ: ты знатенъ Князь, но ты несправедливъ!

             Цвѣты, которые разсыпаны тобою,

             Ужасную змiю скрываютъ подъ собою;

             Ты мщенiемъ однимъ за сродника горя,

   190          Отца у подданныхъ, отъемлешь ихъ Царя.

             Что Глинскiй плаваетъ въ довольствѣ и покоѣ,

             Россiю щастiе не сохранитъ такое.

             О Царь мой! властенъ ты мою изчерпать кровь,

             Однако въ ней почти къ отечеству любовь;

   195          Позволь мнѣ говорить: оставь богатству нѣги,

             Вели ты намъ пройти пески, и зной, и снѣги;

             Мы ради съ цѣлою вселенной воевать,

             Имѣнiе и женъ готовы забывать,

             Готовы защищать отечество любезно;

   200          Не робкими намъ быть, но храбрыми полезно.

             Орды ужасны намъ, ужасны будемъ имъ,

             Ужасны, ежели мы лѣность побѣдимъ;

             Отмстимъ за прадѣдовъ, за сродниковъ нещастныхъ,

             За насъ самихъ отмстимъ Ордамъ до днесь подвластныхъ:

   205          Лишь только повели, за Днепръ и за Казань,