Соблазнитель - [5]

Диана прошлась по кабинету, рассеянно проводя пальцами по корешкам книг, стоящих на полках, и промолвила, остановившись у письменного стола:

– Весьма соблазнительно, месье, но есть одна проблема... Мадам Уазо рано или поздно припомнит мне историю с книгой, и тогда моя жизнь в этих стенах станет невыносимой... Вот почему я должна покинуть это заведение как можно скорее. Надеюсь, что вы поможете мне найти работу, ведь я хорошо училась. Я буду вам чрезвычайно признательна...

– Я мог бы поговорить с кем-то из своих парижских знакомых, – сказал Дэниел. – Им наверняка требуется опытная гувернантка.

– Я бы предпочла жить в Лондоне, месье! – сказала Диана, да так быстро и решительно, что он внутренне напрягся от мысли, что она помнит что-то из своего прошлого. Стараясь не выдать охватившей его смутной тревоги, Дэниел озабоченно наморщил лоб и возразил:

– В Париже мне было бы легче вас устроить.

– Но в Лондоне я могла бы сойти за француженку и получать за свой труд большее вознаграждение! – парировала Диана, вновь проявив завидную сообразительность.

На душе у Дэниела заскребли кошки: она и в самом деле не забыла многого из своего прошлого!

– Если вы не поможете мне, месье, я как-нибудь устроюсь там сама, – добавила Диана.

Ему живо представилось, как она приедет одна в Лондон, без опекуна и защитника, и тотчас же попадет в беду, что соответственно скверно кончится и для него самого.

– Это исключено! – строго сказал он. – Я не могу вам этого позволить!

– Вашего разрешения мне уже не требуется, месье, – с усмешкой заметила Диана. – Я благодарна вам за вашу заботу, но теперь, когда я стала совершеннолетней, опекун мне больше не нужен. И мне достанет мужества самостоятельно построить свою дальнейшую судьбу. Я выбрала Лондон и не изменю решения.

Такой тон ее голоса заставил Дэниела похолодеть. И как всегда случалось с ним в минуты внутреннего напряжения, его мозг немедленно заработал особенно интенсивно и плодотворно. То, что представлялось ему нежелательным, волшебным образом трансформировалось в заманчивую перспективу, сулящую удачное решение всех его накопившихся проблем. Воистину порой нужда подталкивает колеблющегося человека на самые неожиданные шаги! Нет худа без добра...

Но все-таки тревога не исчезла полностью из его сердца. Несомненно, Диана собиралась узнать все о своем прошлом, поэтому лучше было пока присматривать за ней. Дэниел скользнул изучающим взглядом по ее фигуре и представил ее не в отталкивающем мешковатом платье, а в изящном наряде модного фасона, с забранными на макушке волосами и дорогим ожерельем на шее. Это милое юное создание с огромными невинными глазами и нетронутым гримом лицом затмит своей девичьей красотой любую светскую львицу. Вдобавок, она обладает проницательным умом и твердым характером.

Да, решил Дэниел, она определенно подходит для роли, которую он ей уготовил.

– Я скажу мадам Леблан, что вы сегодня же уедете отсюда вместе со мной. Все дальнейшее мы с вами обсудим позже, когда доберемся до Парижа.

Укладывая в саквояж свои скромные платья, Диана с легкой грустью подумала, что ей вряд ли доведется их надеть: гувернантка выглядела бы в детской одежде просто нелепо. Ничего, успокоила себя она, можно все перекроить и перешить.

Из ящика своего маленького письменного стола она достала Библию на английском языке – одну из немногих вещей, оставшихся у нее от периода ее жизни до интерната, погладила переплет ладонью и, просунув руку в ящик поглубже, нащупала там узелок из носового платка.

Она развязывала его редко и всегда волновалась, когда делала это. Вот и теперь ее сердце затрепетало, лишь только она разложила содержимое узелка на столешнице: золотое колечко и клочок бумаги – единственную записку от Дьявола во плоти. Когда-то давно, в ранней юности, она надевала колечко на палец каждый вечер перед тем, как лечь спать. Но постепенно воспоминания о детстве поблекли, и она прекратила исполнять этот бессмысленный ритуал.

Содержание записки Диана помнила: в ней Дэниел Сент-Джон сообщал, что он посылает ей на память кольцо, принадлежащее ее отцу, – единственную ценную вещь, оставшуюся от него. С того Рождества, когда в интернат доставили письмо, прошло немало лет, и опекун, вероятно, давно забыл о нем. Но Диана хранила заветный узелок, лелея надежду узнать, откуда у опекуна это колечко и почему он вообще стал заботиться о ней.

Дверь спальни распахнулась, и вошла директриса.

– Не суетись, милочка, пусть он подождет, – многозначительно промолвила она, выглянув в окно.

– А вдруг он уедет без меня? – с тревогой спросила Диана.

– Не уедет, уверяю тебя, я хорошо разбираюсь в мужчинах. – Мадам Леблан обернулась и властно добавила, указав рукой на кровать: – Сядь! Я должна тебе кое-что сказать.

Диана послушно села.

Расхаживая перед ней по комнате взад и вперед, мадам Леблан с придыханием проговорила:

– Такое происходит здесь уже не в первый раз, милочка. Время от времени одна из моих воспитанниц уезжает отсюда, чтобы стать гувернанткой либо приживалкой у своего родственника. Но я-то знаю, что за этим кроется нечто большее! И да простит мне мое прегрешение Пречистая Дева Мария, но я не могу не дать тебе, моя деточка, напутствия, ибо это мой долг!