Соблазни меня - [40]

Остановив машину почти у самых ступенек, Алекс прошагала к двери и заколотила в нее кулаком, невзирая на то, что рядом красовался вполне исправный звонок. Ей просто необходимо было хоть немного выпустить пар, тем более что откуда-то из глубин дома слышались рыдания.

Однако когда незадачливая сестра отворила дверь, раздражение неохотно потеснилось и уступило часть места жалости. На щеке Джиллиан красовалась отметина, уже припухшая и обещавшая через сутки расцвести всеми цветами радуги. Из прорехи торчала коленка с большой ссадиной, а из-под копны растрепанных волос виднелись красные от долгого плача глаза.

Одна бретелька оторвалась, воздушная блузка висела вкривь и вкось, обнажая округлость груди. Все соблазны и прелести, когда-то вскружившие не одну голову, выглядели теперь какими-то поникшими и поблекшими. Некогда искристые голубые глаза казались водянистыми, как у дряхлой старухи.

С некоторым удивлением Алекс заметила, что сестра держит в руке ключи, а с плеча у нее свисает джинсовая дорожная сумка. Весь вид ее, настолько потерянный и беззащитный, пронзил Алекс состраданием, и она раскрыла объятия сестре, прежде чем с губ сорвались какие-то жестокие, пусть даже и справедливые слова.

Пока Джиллиан рыдала у нее на плече, она по не вполне понятной причине вспоминала старший класс. «Синий чулок» с чудовищным гардеробом, она нуждалась тогда в ободрении и поддержке и, сидя в комнате Джиллиан, рыдала от неразделенной любви к Джейкобу Кокопатрику, теперь лысому, как коленка, папаше троих детей и владельцу магазина списанного военного обмундирования в Сиэтле.

Помнится, сестра явилась тогда за полночь, через окно, чудом поднявшись по виноградным лозам. Не то чтобы вдребезги пьяная, но более чем просто навеселе, она рухнула в постель и невнятно осведомилась:

— Че… чевой-то?

Несчастная сверх всякой меры, ободренная нетрезвым состоянием сестры, Алекс тогда выболтала все свои горести.

— Я такая уродина! — рыдала она. — Ни один парень никогда не захочет со мной встречаться!

— Ты не уродина, просто надо работать над собой.

Чтобы сформулировать свою мысль, Джиллиан долго подыскивала каждое слово, а подыскав, с облегчением вставляла после него другое, нецензурное. Тем не менее ее объяснения явились для Алекс откровением и, можно сказать, в корне изменили ее жизнь.

Самое странное, разговор не улетучился из памяти Джиллиан, и на другое утро она к нему вернулась. Она помогла Алекс найти свой стиль. Ну как повернуться спиной к тому, кто однажды по-настоящему выручил?

— Иди умойся, — мягко предложила она, когда сестра выплакалась. — Я знаю, что случилось, Эрик мне рассказал.

Джилли отпрянула и прикрыла ладонью отметину на щеке.

— Рассказал? — повторила она голоском обиженной девочки.

— Да, что ты скатилась с лестницы, когда преследовала его в попытке побить, — с добродушным смешком повторила слова Эрика Алекс.

После короткого замешательства лицо Джиллиан залилось малиновым румянцем. Она отвернулась и пнула ногойстену, быть может, мысленно видя перед собой добрую самаритянку-кузину.

— Ты всегда веришь каждому его слову!

Вот и подставляй после такого плечо. Алекс снова ожесточилась.

— Неблагодарное ничтожество! — закричала она. — Я пытаюсь помочь… мы оба из сил выбиваемся, чтобы направить тебя на путь истинный! Но довольно, теперь пойдешь в клинику!

— Почему тебе даже в голову не приходит, что Эрик может врать как сивый мерин?! — закричала Джиллиан еще громче, во всю мощь голосовых связок, явно снова на грани истерики.

Алекс напомнила себе, что она-то не страдает от наркотической зависимости и вполне способна владеть собой. Глубоко подышав, она немного успокоилась и начала все сначала:

— Пойми, ты нуждаешься в квалифицированной медицинской помощи. Наговаривая на Эрика, ты только выставишь себя в жалком свете.

— Как ты можешь? Как можешь?! — буквально взвыла Джиллиан и затопала ногой, как малыш, которого лишили сладкого.

Однако уничтожающая реплика замерла на губах Алекс, когда к ней обратились глаза, полные безмерной горечи.

— Да ведь Эрик, он… — прикусила губу и вдруг отчеканила: — Пошла ты в задницу!

Она бросилась к двери, плечом оттолкнув Алекс с дороги. Та осталась стоять, хлопая от неожиданности глазами. Когда же сообразила, что происходит, оказалось уже поздно. Она выбежала следом, крича, что не позволит ей в таком состоянии сесть за руль, умоляя не дурить и тому подобное, но ответом стал гневный рев мотора. Машина вылетела на проезжую часть почти со скоростью гоночной, с визгом развернулась и умчалась.

С минуту Алекс находилась в шоке, рисуя себе улицы Свифт-карента, забросанные телами невинных жертв безумия Джиллиан: всех тех мальчишек, что выскочили на проезжую часть в запале игры, собак и их владельцев, чинно переходивших дорогу по «зебре» перехода, мамаш с детишками, что уж совсем не лезло ни в какие рамки. Интересно, сколько раз бедняга Эрик стоял вот так, воображая самое худшее? Тюфяк! Впрочем, и сама она не лучше. Позволила втянуть себя в скандал. Вместо того чтобы успокоить истеричку, она добавила ей запала. Что же делать? Бросаться ей вслед? Но погоня только подзадорит Джиллиан и поставит под угрозу еще больше жизней, включая их собственные.