Соблазн. Воронограй - [166]
Заохали и захлопотали опять боярыни и девушки. Бедную княгиню Марью едва на ноги подняли…
Пережитые волнения и слёзы так её обессилили, что она, казалось, перестала на время понимать, что вокруг неё происходило.
— Везёт нас Дмитрий за собой куда-то!.. — пояснила ей свекровь, когда Марья приподнялась наконец на постели.
Марья только тупо посмотрела на старуху и ничего ей не ответила. Боярыни со слезами и причитаниями стали её одевать, а она сидела неподвижная и беспомощная… Редкие, безмолвные слёзы катились по её щекам…
Наконец её одели. Одели и закутали обоих детей Василия.
Всё соображавшая и не терявшаяся Софья послала к племяннику спросить, скольких боярынь им можно взять с собою…
Посланная через минуту вернулась.
— Велел он тебе, государыня-княгиня, сказать, чтоб не брала ты больше как четверых… Скажи, грит, тётке — княгине: некогда мне с вами возиться… Пусть, грит, усаживаются идут, сейчас поедем! — охая, передавала боярыня слова Дмитрия. — И такой-то он страшный да злющий, словно ворон чёрный!.. — добавила она.
Сравнение с вороном вывело из оцепенения княгиню Марью… Она как будто сразу всё вспомнила…
И опять разразилась на всю горницу громкими, неудержимыми рыданиями…
— Не послушался ты меня, князь ты мой ненаглядный!.. Налетело на нас вороньё чёрное, заклевало нас, сирот твоих горьких!.. — причитала она между рыданьями…
— Ведите великую княгиню! — распорядилась Софья и, сняв один из образов со стены, сама твёрдо пошла впереди.
За нею две боярыни повели под руки плачущую Марью. Две другие мамушки несли на руках ребятишек…
Оставшиеся боярыни, мамушки и девушки, плача и причитая, пошли провожать до двора обеих княгинь…
На дворе уже всё было готово к отъезду.
Опять отворились ворота золочёной решётки Васильева двора…
Только не добрых гостей они выпускали на этот раз. Не с добром эти гости приезжали, не на доброе и теперь ехали…
На царском дворе остались только холопы Старкова и Друцкого. Надо было ещё до утра покараулить, чтобы не поднял кто переполоха в Москве…
Опустели царские горницы. Двери повсюду открыты настежь, со столов сдёрнуты дорогие скатерти, на стенах не видать икон в золоте и каменьях. В опочивальне Василия всё вверх дном поставлено, всё перерыто и разбросано. На полу валяется несколько кафтанов дорогих, шапки меховые… На столе, за которым третьего дня беседовал великий князь с митрополитом Ионою, рассыпан мелкий жемчуг…
Перерыта постель Василия: и её не пощадили холопы, усердно разыскивая для Дмитрия спрятанные драгоценности…
Две восковые свечи догорают на столе. При их мерцающем свете картина разрушения и грабежа выглядит ещё безотраднее…
Разбитые ларцы и скрыни, разорванные одежды… Вон валяется на полу старая икона с потемневшим ликом… Ризы на ней нет: кто-то кощунственной рукой надругался над святыней…
Словно ураган пронёсся над великокняжескими хоромами, перебил, переломал, перепортил всё и унёсся дальше…
Словно хищники татары побывали в этих горницах: только они так умели хозяйничать…
Не видать никого и из челяди.
Всех почти забрал с собою Дмитрий. А тех, кто не хотел было ехать, связали да по конюшням рассадили… Вернётся, мол, завтра государь и великий князь Дмитрий Юрьевич к себе во дворец из обители — пусть полюбуется верными слугами.
Только не много было таких.
Вернее всех оказался боярский сын Захар, да и тот теперь не мог бы побежать да поднять тревогу. Лежал он на заднем дворе, прямо на снегу, давно уже безмолвный и недвижимый…
Как съехал со двора поезд Дмитрия да затихло всё вдали — людишки Старкова да Друцкого в свою очередь пробрались в царские покои…
И на их долю пришлось немало из того, что было брошено или не замечено…
Ночь подходила к концу.
В восьмом часу утра только что рассвело — на всех колокольнях кремлёвских церквей и соборов ударили в набат…
Тревожно и жутко прозвучали в воздухе первые удары…
Бом… Бом… Бом…
Бояре Старков, Друцкой, Никитин и другие созывали народ на Красную площадь…
Проспали москвичи своего великого князя…
Москва заволновалась.
Разное толковали жители, но никак ещё не могли догадаться, в чём дело…
А кремлёвские колокола гудят не переставая.
Бом… Бом… Бом…
Тревогой и смутой запахло в воздухе…
Через час уже после того, как ударили в набат, вся Красная площадь была занята волнующимся морем голов…
Всё чего-то ждут, волнуются и гомонят… — Гул смешанных голосов висит над площадью.
Но вот толпа колыхнулась, раздалась и пропустила нескольких бояр в богатых одеждах, ехавших верхами.
Бояре в высоких шапках ехали медленным, спокойным шагом.
Конюхи вели под уздцы боярских лошадей, вычурно убранных и изукрашенных…
— Старков боярин?… Никитиных двое!.. Друцкой князь! — слышалось кругом.
Бояре слезли с коней у Лобного места.
Медленной и важной поступью поднялись они по каменным ступеням…
Площадь затихла.
— Говори ты, князь! — шепнул Старков князю Друцкому, идя с ним рядом. — У меня, знаешь, чай, голоса не хватит…
— Лукавый старик и здесь постарался спрятаться за спину товарищей…
Князь Друцкой, высокий и плотный боярин, чуть-чуть приподнял свою меховую шапку и одной головой поклонился на все стороны народу…
Спесивы были бояре московские!
Действие увлекательного исторического романа «Василий, сын Дмитрия» охватывает период до и после Куликовской битвы, когда росло и крепло национальное самосознание русского народа. Все сюжетные линии романа и судьбы его персонажей сопряжены с деятельностью конкретных исторических лиц: князя Василия I, Сергия Радонежского, Андрея Рублева.
Сын и наследник Ивана I Калиты, преемник брата Симеона Гордого, отец и воспитатель будущего князя Дмитрия Донского, великий князь владимирский и московский, Иван Иванович оказался сопричастен судьбам великих своих современников. Несмотря на краткость своего правления (1353-1359) и непродолжительность жизни (1326-1359), Иван II Иванович Красный стал свидетелем и участником важнейших событий в истории России. Его правление было на редкость спокойным и мудрым, недаром летописцы назвали этого государя не только красивым, Красным, но и Кротким, Тихим, Милостивым. Издание включает краткую биографическую статью и хронологическую таблицу жизни Ивана II Ивановича.
Роман О. Гладышевой и Б. Дедюхина «Ночь» посвящен одной из наиболее трагических страниц русской истории. Ее герой — великий князь владимирский Георгий Всеволодович — был одним из тех, кто попытался сплотить русских князей в борьбе против общего врага — монголо-татар. Книга — широкомасштабное историческое полотно, правдиво и ярко рисующее картину жизни Руси XIII века, достоверно воссоздающее противоречивую политическую атмосферу той эпохи.
Вторая книга романа-дилогии Б. В. Дедюхина «Василий, сын Дмитрия» продолжает рассказ об интереснейшем периоде русской истории, мало известном современному читателю, — о времени правления великого князя Василия I, сына Дмитрия Донского.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».