Соблазн в жемчугах - [59]

— Слухов всегда больше, чем оснований для них. Я, правда, стал более осмотрительным, разговаривая с людьми, которые, возможно, разжигают недовольство, чтобы их не провоцировать. А что касается Клебери… он никогда не был особенно умен, не так ли?

— Многие в парламенте считают, что министерство внутренних дел больше возбуждает недовольство, чем гасит его. Говорят даже, что здесь работают провокаторы, находящиеся на службе у министра. Тебе что-нибудь об этом известно?

Олбрайтон просто посмотрел на него, но на его губах и в глазах заиграла усмешка.

— А я-то думал, это визит вежливости. Тебя что, пэры послали, чтобы ты проверил слухи? Если так, ничем не могу помочь. Я не встречал ни одного агента-провокатора, если они вообще существуют.

— Меня никто не посылал. Мне просто самому любопытно. — Больше всего ему хотелось знать, почему Олбрайтон здесь. Конечно, с окончанием войны работы для шпионов стало меньше, так же как упал спрос на железо. Должен же человек чем-то заняться, если перестал быть востребованным.

Хоксуэлл встал и выглянул в окно. Оно выходило в небольшой сад, за которым начиналась дикая природа.

— Ты давно вернулся в Англию? Странно, что в городе никто об этом не знает.

— С год уже. Я в Лондоне не задержался, и у меня не было времени встретиться с друзьями.

Хоксуэлл не считал себя близким другом, с которым хотел бы встретиться такой человек, как Олбрайтон. Да и были ли у него друзья?

— У тебя прекрасное поместье. Получил в наследство?

— Я тоже считаю, что поместье прекрасное. Спасибо.

Хоксуэлл рассмеялся.

— Тайн тебе не занимать, не так ли?

— Это не тайна, а моя личная жизнь.

— Сомневаюсь, что Клебери не вмешивается в твои дела, если вы стали с ним друзьями.

— Я не стал бы называть лорда Клебери своим другом.

Хоксуэлл обернулся.

— Так для чего же ты здесь поселился? Не для того же, чтобы дышать целебным деревенским воздухом.

— Ты бы хотел, чтобы я тебе солгал, Хоксуэлл? Придумал историю, которая соответствовала бы твоим представлениям обо мне? Если настаиваешь, так и будет. Но я предпочитаю этого не делать. Мы знаем друг друга достаточно долго и в прошлом приятно провели немало времени. Ты и некоторые другие заслуживают лучшего.

Да, у них было что вспомнить. Было в жизни их четверки и хорошее, и плохое. Правда, они не всегда шли по жизни плечом к плечу. Олбрайтон всегда оказывался немного в стороне, и его окружала какая-то тайна. Сейчас он назвал это личной жизнью.

Хоксуэлл вернулся в кресло.

— Нет, не надо лгать. Расскажи лучше, как обстоят дела в Париже. Я уверен, что ты был там совсем недавно.

— На сегодня у тебя больше не намечено визитов? — спросил Хоксуэлл, когда Верити вышла из домика Кэти.

— Больше нет. — Они сели в карету. — А где ты был?

— Осматривал окрестности.

Верити посмотрела на него — и вдруг пересела к нему с сиденья напротив. Он обнял ее за плечи.

— Мой кузен вернется через день. Нэнси сообщила своей домоправительнице, что они возвращаются.

— Я и не думал, что он задержится в Лондоне после того, как ты уехала. Так что ничуть не удивлен.

— Я намерена поговорить с ним о Кэти, но он не станет меня слушать. Он будет отрицать, что лгал мне и давал ложные обещания.

Она немного повозилась и умудрилась сесть ему на колени. Потом поцеловала его таким же образом, как он потребовал от нее утром. Он был в восторге.

— Ты уверена, что хочешь начать все здесь и сейчас? — Он уже не мог оторвать от нее рук.

— Уверена, — ответила она и опять поцеловала его, как бы подтверждая свое твердое намерение.

Поощрения ему уже не требовалось, а она так ерзала у него на коленях, что все соображения по поводу времени и места куда-то испарились.

Он спустил ее ноги на пол кареты. Она склонилась над ним, уперев руки в спинку сиденья у него за спиной.

Он высоко задрал ей юбку и подол сорочки и приказал:

— Держи так.

Она еще выше подняла одежду и прижала ее к груди. Она стояла, раздвинув ноги, и эта поза показалась ему невероятно эротичной. Ему захотелось взять ее именно такой, но…

Не сейчас. Не здесь. И время не то. Подняв голову, он начал рукой ласкать влажные завитки у нее между ног, потом погрузил пальцы вглубь и ласкал до тех пор, пока она не начала вскрикивать от каждого прикосновения.

Тогда он усадил ее на колени лицом к себе. Раздвинув ее колени, он вошел в нее более сильным толчком, чем намеревался, так что она вскрикнула.

Он на мгновение остановился, чтобы ее тело приняло его. Ему не раз приходилось так делать, но сейчас это почему-то далось ему особенно трудно. Стиснув зубы, он подождал, пока ее плоть успокоится, а потом снова вошел в нее. Обхватив ее за ягодицы, он направлял ее движения, позволив пламени страсти выйти из-под контроля.

Верити лежала, положив ему голову на грудь и не двигаясь. Подол платья немного опустился, но ее соблазнительные ягодицы белели в полутьме кареты.

Хоксуэлл подумал, что она уснула, и решил ее не трогать. Но когда они подъезжали к дому миссис Джералдсон, разбудил ее. Не могла же она оставаться у него на коленях!

Он пошевелился, и она тут же села и быстро привела себя в порядок.

— Какой скандал, — сказал она.

— По сравнению с тем, что я собирался сделать, не такой уж и скандал.