Соблазн эмиграции, или Женщинам, отлетающим в Париж - [28]
На самом деле не было никаких проблем отправить ребенка в обычную французскую школу. Для этого нужно было только поручительство кого-то из французов или командировочные документы. Конечно, органы правопорядка должны препятствовать нелегальной эмиграции, но в целом политика государства, в котором каждый пятый житель – свежий эмигрант, довольно лояльна по отношению к ним. Она направлена на ускоренную ассимиляцию[99].
Во Франции существует система так называемых CLAD-классов для детей-эмигрантов. Ребенок в начале обучается языку в специальных дополнительных классах, а потом постепенно переводится в обычную школу. В самом начале проводится тестирование общих познавательных способностей ребенка, а также уровня и потенциала в усвоении языка. Вот и все. Никакой особой платы или других требований. Наши люди часто слишком хорошо помнят суровый контроль, который царил в ортодоксальной советской школе, и, кажется, до сих пор сохранили ужас перед строгими учителями.
Преподавание на русском языке реально ведется в трех школах – двух церковно-приходских и школе при посольстве России. За последние годы основной состав учеников перетекает в школу при посольстве, которая была открыта в 1998 году. В 1999-м из-за отсутствия учеников году была закрыта воскресная школа при Церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы. Наиболее посещаемой русскими по происхождению детьми является церковно-приходская школа при Церкви Трех Святых[100]. При ней же существует лагерь в Нормандии, поддерживаемый, как и сама школа, Московским патриархатом[101]. Занятия в школе при посольстве России ведутся по средам, где дети в заочной форме могут освоить программу средней школы, как если бы они учились в Москве. Такая форма обучения весьма напряженна, поскольку ребенку приходится осваивать программу французской школы и российской одновременно. К старшим классам только 10 % детей, которые намереваются остаться во Франции, продолжают занятия по средам.
Существуют и привлекают до сих пор незначительную часть молодежи кружки, клубы, движения типа «Витязь», «Сокол», «Русские скауты во Франции». Однако общение среди подростков происходит в основном на французском языке, который более удобен и понятен для детей. Наиболее активным оказывается движение скаутов, которое, как известно, вернулось в Россию (его организации существуют в крупных городах – Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Самаре и др.), было поддержано М. Горбачевым и оказалось единственной молодежной организацией, противостоящей национал-патриотическим военизированным бригадам. Однако в самой Франции религиозные и патриотические движения наряду с православными приходами направлены на поддержание российской групповой идентичности и не определяют формирование у молодежи социальных навыков. Многие дети, участвующие в ритуальных событиях эмиграции (Рождество, Масленица, Пасха), с уверенностью говорят, что они – французы, но православного исповедания – как их родители. В Париже я познакомилась с двумя семьями, в которых французские отцы приняли православие и ставшие активными прихожанами.
В последние годы во Франции открылись сотни культурных ассоциаций. Их деятельность носит в основном коммерческий характер. На 31 августа 1994 года было зарегистрировано 532 ассоциации, чья деятельность имеет отношение к бывшим гражданам Советского Союза. Причем три четверти этих ассоциаций были открыты в течение 1991–1994 года. Активность этих ассоциаций мало отвечала тем целям, которые ими декларировались. Часть ассоциаций возникла в результате распада известной ассоциации «Франция – СССР» в 1992 году, они работают теперь под новыми названиями.
Из организаций такого рода ни одна не выдвинула в качестве своей цели психологическую помощь семьям-эмигрантам. Их можно считать поэтому несущественными и психологически незначимыми институтами социализации.
Разница между российской и французской системами воспитания и образования
Родители отслеживают разницу в воспитательных подходах, но оценивают ее по-разному. Об этом свидетельствуют и данные интервью.
Интервью 1: «Французский ребенок постоянно находится под присмотром взрослых – мамы, няни, отца. Вы их никогда не увидите на улице. Если на улице гуляют дети без взрослых – это скорее русские. Детей сопровождают по дороге в школу, из школы, на другие занятия. У них нет таких кружков, как у нас, да еще бесплатных. Здесь вообще трудно найти хорошего преподавателя. Большинство занятий проводится для проформы, лишь бы дети были чем-то заняты».
Интервью 2: «Я ни за что не поведу ребенка в русскую школу – там такое убожество. Разит «совком». Мой мальчик участвует во всех школьных мероприятиях во французской школе, на каникулах они будут играть Мольера. Я рада. Я всегда спокойна, когда он в школе. По-моему, он получает блестящее образование, широкий кругозор».
Интервью 3: «Меня смущает то, что мои дети хорошо учатся, но очень скромно держатся во французской школе. Первое время это было большой проблемой, и мы думали уже переводить младшего ребенка в школу при посольстве. Он все отдавал французам, не мог себя вести так раскрепощенно, как они. Они же там на голове ходят с утра до вечера. У нас же – дисциплина».
