Соблазн эмиграции, или Женщинам, отлетающим в Париж - [14]

Никита Струве

Был один парадокс, на который невозможно было не обратить внимание, когда погружаешься в чтение русскоязычных мемуаров эмигрантов. С одной стороны, огромная работа по воспитанию русских детей в эмиграции, с другой стороны, проблема второго, «потерянного» поколения русских, которые выросли в изгнании, но не нашли себя.

Действительно, ни одна волна русских эмигрантов во Франции не отличалась таким стремлением воспитать своих детей в религиозно-патриотическом духе, и ни одна волна не заплатила за свое патриотическое рвение именно детьми.

По сути своей эмиграция всегда вторична, в культурном и психологическом отношении зависима от страны исхода. Результатами поисков путей разрешения этого напряженного и неестественного отрыва от истоков являются попытки мысленного и физического возврата на родину[24].

В среде русской послереволюционной эмиграции было немало сподвижников сохранения и умножения русских образовательных традиций. Чтобы поддержать в детях интерес к русской культуре, в эмигрантских учебных заведениях предпочтение отдавалось изучению гуманитарных дисциплин и религиозному воспитанию.

Ориентированные на русскую культуру семьи искали дополнительные способы обучения: организовывали индивидуальные занятия с преподавателем, посещение лекций и клубов при штабе Русского Христианского студенческого движения и при Народном университете. При французских школах было организовано обучение на русском языке. В большинстве православных приходов во всей Франции, а их было около ста, были организованы церковно-приходские школы.

В эмиграции довольно широкое распространение получили религиозно-патриотические клубы, прежде всего Русское христианское студенческое движение («Action chrétienne des étudiants russes – ACER»), «Русские скауты во Франции» («Scouts russes de France»), «Витязи» («Vitiaz»), «Русские соколы» («Sokol russe»), а также движение скаутов и чешское спортивное движение «соколов» – гимнастическое движение, в котором преобладали панславянские настроения.

YMCA (ИМКА), Всемирный альянс ассоциаций молодых христиан, помогал организовывать работу Русского студенческого христианского движения. Возникли такие организации как «Витязи РСХД», «Соколы», после войны, НОРР (Национальная организация русских разведчиков). В 1941–42 годах в Париже шла подготовка к созданию Национального объединения молодежи в среде русской эмиграции с целью религиозного воспитания[25]. Среди принципов скаутского движения были: долг перед Богом (приверженность духовным принципам, верность религии, которая их выражает, принятие вытекающих из этого обязанностей), долг перед другими (верность своей стране в гармонии с развитием мира, взаимопонимание и сотрудничество на местном, национальном и международном уровнях; участие в развитии общества с признанием и уважением достоинства соотечественников и целостности природного мира), долг по отношению к себе (ответственность за свое собственное развитие).

Интеллектуальные и церковные лидеры имели возможность для более тесного общения с молодым поколением эмигрантов и влияния на их умственное и духовное развитие[26].

Издавались книги и журналы для детей. Меценаты не жалели денег на издание детских книг, в числе которых были «Избранные рассказы для детей» А. И. Куприна, «Азбука» Л. Н. Толстого, журнал «Зеленая палочка». В журнале существовал постоянный отдел – «Крепко помни о России», проводились конкурсы – географические, исторические, литературные. Здесь печатались воспоминания и рисунки, посвященные исчезавшему быту старой России, произведения классиков и современников (И. Бунина, А. Толстого, А. Куприна). Русские гимназии курировались известными общественными деятелями и учеными – Лосским, Ельчаниновым, Зеньковским[27].

Особое внимание уделялось всегда сохранению русских праздников – Пасхи, Рождества, Нового года, и, конечно, языка. Старики сетовали, что часть молодежи, говорящая по-русски, грассирует, «уснащая русскую речь французскими словечками и фразами»[28].

Реакция на настойчивое желание родителей передать язык детям появилась во втором поколении эмигрантов. В. Варшавский писал, что они говорили «как-то даже более по-французски, чем настоящие французы»[29].

Менялась политика государств проживания, особенно в годы обострения международной обстановки, прежде всего в военный и послевоенный периоды. В некоторых странах скаутское движение было запрещено или взято под контроль. Каждый инструктор НОРС во Франции должен был дать подписку следующего содержания: «Зная национальное направление и внепартийность организации, пропагандировать свои политические убеждения среди членов НОРС. Даю честное слово в том, что не состою советским гражданином, осуждаю советский «патриотизм» и отрицаю коммунистическое учение, как несовместимое с состоянием в рядах русского скаутизма»[30].

Эта цитата указывала на то, что клубы не только выполняли определенную роль в воспитании, но и на то, что само воспитание очень долго было направлено на поддержку антисоветских настроений.

Но при всей монолитности и согласованности первой волны эмиграции ей не удалось решить вопрос социализации, то есть грамотного включения своих детей во французское общество. Решившись на