Собиратель реликвий - [37]

Дисмас шел на поправку. За ним ухаживал лекарь Фридриха, разговорчивый коротышка-итальянец, именовавший раны Дисмаса стигматами, в шутку, хотя и не вполне благочестиво, уподобляя их кровоточащим язвам, что чудесным образом возникли на теле святого Франциска Ассизского и символизировали раны Христовы. Немного окрепший Дисмас, полагая легкомысленную веселость лекаря хорошим знаком, увлеченно изобретал экзотические мучения и пытки для Дюрера.

Впереди было мало радостного: путешествие длиною в шестьсот миль и похищение самой охраняемой святыни в христианском мире, заведомо обреченное на провал. Унылая перспектива.

Спалатин, пытаясь подбодрить Дисмаса, сообщил ему мнение одного из богословов: если Дисмаса убьют за исполнением епитимьи, он избежит адского огня, а срок его пребывания в чистилище не превысит семисот лет.

Хандру Дисмаса усугубляло то, что Альбрехт отрядил ему в сопровождающие трех своих ландскнехтов, дабы Дисмас не сбежал в кантоны. Альбрехт настаивал на этом условии. Совсем недавно, в 1515 году, Швейцарская конфедерация объявила себя нейтральной территорией, и если Дисмас пересечет границу, то будет неподвластен ни Альбрехту, ни кому-либо еще.

Дисмас подозревал, что ландскнехтам приказано убить его, даже если он и не попытается сбежать, но ему было все равно – настолько безотрадными были все варианты развития событий. Ему предстояло погибнуть. Оставалось только надеяться на быструю смерть во время исполнения епитимьи. Поговаривали, что в чистилище время течет быстро, а семь веков – не такой уж и долгий срок. Вдобавок на пути в Шамбери можно будет обзавестись индульгенцией.

Дюрер томился под домашним арестом в другой части замка и с растущим беспокойством считал дни. Фрау Дюрер известили, что муж ее пребывает в добром здравии; к тому же император заказал ему роспись большого алтаря. К сожалению, это исключает возможность его скорейшего возвращения в Нюрнберг.

Прошел месяц. Говорливый итальянец-доктор объявил, что раны Дисмаса зажили. Шрамы стигмат остались пожизненным увечьем. Ладони и стопы были проткнуты насквозь. Разорванные пополам уши телепались от резких движений, что придавало ему сходство с эльфом. Чтобы скрыть уши, Дисмас отрастил волосы подлиннее. Он часто молился святому Франциску Ассизскому – своему собрату по стигматам, хотя и осознавал разницу между ранами Франциска и собственными, заслуженными. Дисмас не питал никаких иллюзий относительно своей невиновности. Он знал, что совершил гнусный поступок. Он заслужил эти раны. Он был готов к будущим испытаниям и невзгодам.

Однако же он хотел встретить их открыто и честно. Он решил подготовиться к ним загодя. Во дворе замка он часами занимался с учителями фехтования и оружейниками Фридриха, вспоминая старые навыки и отрабатывая новые. Оружия он не брал в руки с Чериньолы, поклявшись никогда им не пользоваться иначе чем для самообороны.

В начале марта Фридрих призвал его к себе. В приемном зале Дисмаса встретили Фридрих, Спалатин и Дюрер, державшийся на удивление смущенно. Дисмас поклонился Фридриху, кивнул Спалатину, а Дюрера оставил без внимания.

– Племянник, вы выглядите много лучше.

– Я всем обязан моему дядюшке.

Фридрих тяжело вздохнул, напрягая мощную грудь:

– Как вам известно, Дисмас, мастер Спалатин испросил совета авторитетных богословов касательно вашей епитимьи. Если бы мог, я бы ее отменил. Но я не могу. О чем и сожалею. Сожалею до глубины души.

Дисмасу было больно видеть Фридриха в таком смятении.

– Понятно.

Фридрих кивнул Спалатину.

– Герцог Савойский выставляет Шамберийскую плащаницу на всеобщее обозрение четвертого мая, – объявил Спалатин. – Через два месяца.

«По десять миль в день», – подсчитал Дисмас.

– По настоянию кардинала вы отправляетесь в сопровождении трех его людей, – продолжил Фридрих. – Мы добились, чтобы их отдали под ваше начало. Вы будете ими командовать. Им приказано содействовать вам в перенесении. Я осведомлен о вашей неприязни к ландскнехтам. Следует принять во внимание, что кардинал озабочен успехом вашей миссии. Есть основания полагать, что вам будет оказано содействие. – Он искоса бросил испепеляющий взгляд на Дюрера. – Помимо этого, я приказал мастеру Дюреру вас сопровождать. Вам до́лжно искупить свои прегрешения, а ему – свой грех.

– С вашего позволения, дядюшка, лучше отправьте мастера Дюрера в силезские соляные копи. Пусть искупает свой грех там. Мне такой спутник ни к чему.

– Я вам его не навязываю, а отряжаю в помощники. Его способности могут быть полезными в предприятии такого рода.

– Мне хорошо известны способности мастера Дюрера. Я как-нибудь без них обойдусь.

– Это ради вашего же блага, Дисмас.

– С позволения вашей милости, – вмешался Дюрер, – у Дисмаса и так будет немало забот…

– Мастер Дюрер, я предлагаю вам выбор. Либо вы отправляетесь в Шамбери под началом Дисмаса и оказываете ему всяческое содействие, либо остаетесь здесь. Поработаете кистью. Нам такие работники всегда нужны. Правда, мастер Спалатин?

– Совершенно верно, ваша светлость. Эконом говорит, что неплохо бы побелить подвалы.

– Какие подвалы?

– Все, ваша светлость.