Собаки из дикого камня - [34]

— Продолжай.

— Это такое неприятное ощущение, что…

— Вот и расскажи нам, каково это — слышать “шёпот”? — попросил Сухмет.

Он тихонько прихлёбывал бледный отвар каких-то трав, и его прищуренные глаза блестели, как влажные тёмные рубины.

— Ну, как если бы тебя вдруг понесло, куда ты не хочешь. Или ты разучился понимать всё, что происходит вокруг, и приходится жить в незнакомом мире. — Шув озабоченно посмотрел на восточника: — Понятно?

— Похоже на звуковое внушение, — пояснил Сухмет Лотару. — Только этот “шёпот” ещё снимает запреты, а вот это для меня новое.

— Да, — решил Лотар, — это уже кое-что.

— Кое-что? — Рубос хмыкнул, скептически глядя на Сухмета и Лотара. — Я скажу вам, что это такое. Это — бабские россказни для слабаков. Развели тут поганцев, вот и решили объяснить бездействие начальничков тем, что, мол, “шёпот” приказывал Костолому убивать и грабить. Не верю. — Мирамец гордо выпрямился на стуле. — Каждый человек сам в ответе за свои поступки. И никакого тебе “шёпота”.

— И всё-таки, — продолжил Лотар, — ты говоришь, “шёпот” звучал в городе слабо и всего раза два. А где он звучал сильнее всего?

— Перед нападением звучал довольно сильно в замке Кванета.

— А в Кибате слышали этот “шёпот”? Что говорят местные кумушки? — решил помочь ему Сухмет.

Шув покосился на Рубоса.

— Нет, в замке Кибата всё получилось сразу, и никто не вспоминает никакого “шёпота”.

— Послушайте, что вы привязались к этому “шёпоту”? — спросил Рубос.

— Потому что, — сказал Лотар, — это очень похоже на то странное чувство, которое мы испытали перед замком Кибата. И это может объяснить, почему там так странно вели себя люди.

Рубос потряс головой:

— Всё равно не верю.

Лотар доверительно положил руку перед трактирщиком на стол.

— Шув, что ты можешь сказать про Бугошита?

— Он-то тут при чём? — недовольным тоном спросил Рубос.

— Мелет именно туда ездил после Кибата, — пояснил всё понимающий без слов Сухмет. Рубос стал серьёзным.

— Бугошит — самый влиятельный господин в нашем городе после князя. И последний из оставшихся в живых после двух месяцев этой напасти, кто может сменить князя, не вызвав в городе восстания. Ну да это не очень важно, потому что у князя, как известно, и сын взрослый, и дочь на выданье.

— А Сошур? — тихо спросил Сухмет.

— Сошур? Воевода? — Шув подумал. — Да, Сошур тоже может стать князем, если с Бугошитом что-то случится. И опять же шуму в городе будет немного. Но, кроме него, уже никого не осталось из старых бояр, только голытьба.

— А если кто-то из соседних княжеств приедет? — спросил Лотар.

— Нет, — покачал головой Шув. — Этому не бывать, чтобы на мирамский престол сел кто-то из соседних. Скорее привезут совсем из далёких мест, о которых никто, кроме навигаторов, и не слыхал, но только не соседние.

— Почему? — спросил с интересом Сухмет.

— Он правильно сказал, — поддержал трактирщика Рубос, — скорее издалека привезут, но соседа не посадят, потому что он может в пользу родни политику вести, а если близкая родня далеко, то и не страшно. Придётся, хочешь не хочешь, честно княжескую лямку тянуть.

— Зато можно будет объединиться, — не унимался Сухмет.

— Нет, объединиться другие соседи не дадут.

— Пожалуй, — решил Лотар. Шув встал и принялся собирать тарелки и грязные кружки.

— И всё-таки, Лотар, почему ты не считаешь княжича Прачиса и княжну Светоку серьёзным препятствием чьим-то намерениям сесть на престол?

Лотар печально улыбнулся:

— Это не я не считаю их препятствием. Тот, кто всё это задумал, не считает их препятствием. — Он помолчал, а потом добавил: — А вот с этим я уже не могу не считаться.

Внезапно дверь трактира с треском раскрылась, и вошёл Гергос. Он вышагивал так гордо, словно собирался кого-то арестовать. Впрочем, он был один. Заметив поднимающихся из-за стола наёмников, он сказал без улыбки:

— Князь прослышал про ваш допрос покойного Мелета и требует всех к себе.

Глава 13

Совет у князя проходил в том же Навигаторском зале, только не в углу, а в самом центре. Теперь здесь стояли носилки, в которых полулежал Тизун, улыбаясь всем по очереди. Остальные сидели перед князем с обеих сторон так, словно вот-вот должны были принести стол. Лотар понял: всех рассадили, чтобы больному не приходилось слишком уж вертеть головой. Порядок сохранился тот же, и на лицах у всех лежало то же мрачное уныние.

Даже Светока была печальна и бледна. Увидев её, Рубос стал так старательно разглядывать фрески над её головой, что Сухмет послал Лотару мысленный сигнал, и в его блестящих глазах появилась улыбка.

Прачис сидел выпрямившись, словно его ничто не интересовало. Но особенно он “не интересовался” Каписом. Вероятно, незадолго до прихода Гергоса с наёмниками между княжичем и лекарем что-то произошло.

Лотар подумал, что неплохо бы вернуть их к прежнему разговору, но решил пока не обострять обстановку.

Когда Гергос, вытянув руку, приказал троим наёмникам предстать перед собранием, Лотар вышел вперёд и поклонился:

— Приветствую тебя, князь.

Рядом, зашуршав одеждой, коротко поклонился Рубос, а потом стал долго притоптывать в сложной церемонии восточного приветствия Сухмет. Как и подобает воинам, они молчали, предоставив говорить командиру.