Собака пришла, собака ушла - [4]
— Да? — еще больше удивилась Аня. — А я никогда… Нет, была раз. Одни военный… Убежала.
Я коснулся Аниного локтя, как бы подтолкнув ее, Шарик, повертевшись вокруг нас, безошибочно выбрал направление — покатился к открытой веранде ресторана «Амур».
— И он приглашает, — Аня показала рукой на Шарика.
Веранда была пуста, и еще не горели лампы под ее брезентовой крышей. Мы прошли к угловому столику — здесь хорошо виднелся вечерний плес, живее ощущалась прохлада, — сели, и я поспешно сунул руку в карман. Деньги имелись, даже на вино хватало. Оказывается, из дома я прихватил полсотню и на обеде сэкономил десятку.
Шарик проник под столик, Аня трогала его ногой, он незло сердился, клацал зубами.
— Давайте его за стол, а? И салфеткой повяжем. — Аня сказала это без улыбки, даже с обидой за Шарика, и я так же серьезно ответил:
— Нельзя. Выгонят. — И подал ей меню в захватанной картонке, на которой было напечатано «Прейскурант». Она не стала смотреть, кивнула:
— Я все ем.
Официантка не подходила, ее голос слышался за занавеской, она что-то там рассказывала буфетчице, хохотала. Вспомнив ее имя, — ее звали Аня, — я зябко передернул плечами: вот ведь, и такие могут быть Ани! Была она толстая, всегда ярко накрашенная, вела себя нахально и, конечно, любила встречать тех, у кого денег побольше: загулявших рыбаков, офицеров, кавказцев, торговавших вином и фруктами на рынке. Я пожалел, что не подумал об этом раньше, но тут же успокоил себя: в зале ресторана сейчас душно, и Шарика туда не пустят.
Вспыхнули лампы, померк амурский плес, пространство по ту сторону реки и ввысь, к небу, сделалось глубоким, непостижимым. На утесе кричали мальчишки, ловили сачками корюшку; зашипел и гукнул хрипло, по самой воде, буксир; стало еще тише, и звонко, совсем стеклянно плескались волны.
— Все равно здесь хорошо, — сказала Аня, поняв, что нам долго ничего не дадут.
Вдруг я догадался, как надо поступить. Нет, не требовать «Книгу жалоб», не ругаться (после даже вина выпить нельзя будет: Аня-официантка сама напросится на скандал и вызовет милиционера, — время еще военное). Сделать надо вот что… Я встал, твердо прошагал к занавеске, вежливо распахнул ее.
— Прошу вас, — слегка поклонился буфетчице и воззрившейся на меня яркой Ане. — Еду на Север, в экспедицию. Получил подъемные. Вот с девушкой…
— Что же ты! — хлопнула себя по бедрам Аня-официантка. — И молчишь? Я же не вижу, дорогой товарищ. Заказывай!
Перед нами на столе возникли два фужера с шампанским, две рыбы-желтощека, два пирожка с капустой, два клюквенных киселя. Гора вкусной еды, и все сверх нормы, положенной по карточкам. У Ани выкатились глаза, хоть ладони под них подставляй, я вставил ей в руки фужер, слегка ударил в него своим. Она отхлебнула большой глоток шампанского, задохнулась, смигнула слезы.
— Ой, как бомба атомная!
Нам сделалось весело. Посмеиваясь, мы принялись за рыбу с пирожками, отщипывали кусочки, сколько кому было не жалко, бросали под стол Шарику. Он ловил на лету, щелкал зубами. Входили люди — матросы, офицеры с девушками, — рассаживались, дисциплинированно ждали, когда обслужит их толстая, ленивая Аня-официантка. А нам было хорошо: мы заняли лучшее место, дышали свежим воздухом, видели черную воду реки, и в фужерах у нас было еще вино.
Аня попросила меня придвинуться ближе, ей захотелось что-то рассказать. Я сел так близко, что чувствовал своим коленом ее колено, ловил ее дыхание, чуть пахнущее губной помадой, и почти ничего не понял. Остались такие слова: «госбанк… бухгалтерша… замуж… муж нашелся… обморок…» Но все равно кивнул Ане, засмеялся.
— Ничего смешного, — сказала она.
К нам подсел пожилой гражданин, очень упитанный, одышливый (видно, в войну не служил), с двумя крупными перстнями на левой руке. Он взял корочки прейскуранта, достал и нацепил на нос пенсне. И вдруг лицо у него осело на плечи, морщины сбежались на лбу в мелкую гармошку, пенсне спрыгнуло ему в ладонь… Он вскочил, и вместе с его криком: «Вы! вы!..» — раздался визг Шарика.
Мы тоже вскочили. Я не успел понять, в чем дело, как стул гражданина упал, сам он попятился от стола и выволок на белой полотняной штанине рычащего Шарика. Веранда задвигалась, захохотала, заохала. Я упал к ноге гражданина на колени, вцепился пальцами в горло Шарика, придушил слегка и оторвал его от штанины.
Поднявшись, сунул Шарика себе под мышку, а вокруг уже собралась толпа, галдела, сжималась теснее. Аня тоненько кричала:
— Собака! Ой, собачка!..
— Твоя собака? — жал животом гражданин. Он вполне ободрился, спокойно и брезгливо хмурился, будто ему только слегка досадили. Эта его уверенность напугала меня.
— Милицию надо! Чья же еще?
— Чего там, пустяки!
— Милая собачка…
— Звоните. Милицию!..
Я шагнул к деревянному барьеру веранды, перегнулся и бросил Шарика в темноту: там внизу — я помнил — росли мелкие кусты орешника и была густая трава.
Гомон стих. Одни засмеялись, радуясь моей находчивости, других это разочаровало, даже обидело: какой скандальчик назревал! Третьи… Третьи под шумок захватили Аню-официантку, увели к своему столику и поспешно заказывали ужин.
Герои А. Ткаченко живут в различных местах страны — от Курил до берега Черного моря. Они привычны к труду, самостоятельны в мыслях и поступках. Им нелегко порой с их жаждой ясности, бескомпромиссности войти в непростую, иногда остроконфликтную жизнь взрослых. Об атом образно и убедительно рассказывает автор в повести «Синеет море за бульваром», рассказах «Мыс Раманон», «Звонкая бочка» и др. Особое место в книге занимают сказки. Они о любви к природе в ее обитателям.Содержание:СИНЕЕТ МОРЕ ЗА БУЛЬВАРОМ. Повесть.
Герои рассказов А. Ткаченко — промысловики, сельские жители, лесники — обживают окраинные земли страны. Писатель чутко улавливает атмосферу и национальный колорит тех мест, где ему пришлось побывать, знакомит читателя с яркими, интересными людьми.Павел вернулся из армии, и перед ним встал выбор: то ли остаться в родной деревне, то ли податься в город, на завод.
Действие повести «Тридцать семь и три» происходит на Дальнем Востоке в туберкулезном санатории. Это произведение о преодолении страданий, о вере в жизнь, исполненное истинного оптимизма.
Герои рассказов А. Ткаченко — промысловики, сельские жители, лесники — обживают окраинные земли страны. Писатель чутко улавливает атмосферу и национальный колорит тех мест, где ему пришлось побывать, знакомит читателя с яркими, интересными людьми.По дороге в лесхоз корреспондент остался переночевать на кордоне «лесного философа» Ефрема Колотова — доброго, но слегка не в себе человека: пугает лесников заумными вопросами, непонятными словами…
Герои рассказов А. Ткаченко — промысловики, сельские жители, лесники — обживают окраинные земли страны. Писатель чутко улавливает атмосферу и национальный колорит тех мест, где ему пришлось побывать, знакомит читателя с яркими, интересными людьми.Внутренний монолог «сезонницы», укладчицы рыбы на рыбозаводе, которую взволновал взгляд корреспондента с блокнотом.
Герои рассказов А. Ткаченко — промысловики, сельские жители, лесники — обживают окраинные земли страны. Писатель чутко улавливает атмосферу и национальный колорит тех мест, где ему пришлось побывать, знакомит читателя с яркими, интересными людьми.На далеком северном островке-рифе каждое лето располагалось лежбище котиков. Долгие годы самым обширным гаремом владел могучий секач. Но для него наступило последнее лето…
Отвечая на поцелуи возлюбленного, Диди не знала, что этим она обрекает его на гибель… Ведь она – нимфа! Нимфы бессмертны, но, чтобы оставаться молодыми и прекрасными, им нужна энергия мужчин. Каждое полнолуние девушка вынуждена искать новую жертву. Никто не может устоять перед чарами нимфы, вот только за ночь страсти ее избранник заплатит жизнью! Однажды Диди понимает, что влюбилась – и ее милый в смертельной опасности. Как вырваться из ловушки?
Руби и Алекс встретились в Париже в новогоднюю ночь. Это была любовь с первого взгляда, но обстоятельства разлучили их. Узнав, что Алекс – наследник престола европейской страны, Руби решает навсегда выбросить его из головы, но десять лет спустя он неожиданно обращается к ней за помощью…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман американской писательницы Сьюзен Льюис «Западня» изумляет неистощимостью воображения: динамизм действия, тайны, преступления… Романтичность и чувственность славной Мэриан особенно рельефны на фоне прагматичных поступков ее сестры — коварной красавицы Мадлен, а драматическая история талантливых, но бездушных Пола и Серджио не может не заинтриговать читателя.* * *Западня, в которую… хочется попасть — так можно охарактеризовать эту увлекательную книгу с лихо закрученным сюжетом.Запутанный узел судеб и страстей, зловещие тайны, преступлений, интриги… Эта полная драматизма история заденет за живое любого.Неотразимый красавец Пол ОʼКоннел разрывается в своих чувствах между кузинами Мэриан и Мадлен.
Ироничная городская история о погоне за сказочным принцем. Две одинокие тридцатилетние англичанки, совладелицы фирмы по подбору элитного персонала, решили использовать свои деловые навыки на личном фронте и подобрать себе лучших женихов среди своих клиентов. Но идеального и к тому же незанятого мужчину найти не так-то просто…
Случайная встреча с возлюбленным, и… в душе Татьяны пробуждается прежнее чувство. Но до счастья взаимной любви еще далеко. Некий рок, чья-то неведомая сила постоянно разрушает все грезы героини. Татьяна ищет разгадку этой неведомой тайны и неожиданно для себя самой теряет голову, встретив другого мужчину. Того единственного, о котором мечтала всю жизнь…* * *Порвав с неверным возлюбленным, Татьяна обрекла себя на долгую муку: перед ее глазами все время всплывают картины его счастливой жизни с другой. Проходят годы, и судьба сводит героев вновь.