Собака и Волк - [143]

Губы ее были сначала робкими, потом неловкими и, наконец, страстными.

— Пойдем, — сказала она, смеясь и плача, и потянула его за руку. — Давай сейчас. Подстели свой килт. Уйдем с ветра, туда, в наши стены.

III

За холодным летом последовала суровая зима. Снегопад — редкость для Арморики — на короткое время смягчил воздух, потом начался мороз. На побелевших холмах Гезокрибата обгоревший остов города казался еще чернее.

Кирпичный дом Септима Рулла был одним из немногих, что не сгорел при пожаре. Его, разумеется, разграбили. В комнатах раздавалось гулкое эхо. На полу валялись черепки дорогой посуды. Со стен смотрели черные от дыма фрески, мозаичный пол кто-то сознательно исковеркал. Куриал остался в живых, потому что покинул город, когда в него вошли первые отряды саксов. И дело было не в трусости. Старый вдовец лишь помешал бы защитникам, к тому же необходимо было сохранить для них продовольствие, случись длительная осада города. Он взял с собой столько беспомощных людей, сколько мог увести. В дороге старался поддержать их дух, нашел для них убежище и привел обратно. Увы, город лежал в руинах.

Другим жителям, что остались в живых, удалось избежать массовой резни разными путями. Варвары проглядели продовольственные склады, и благодаря этому людям удалось продержаться в городе несколько месяцев, хотя и на скудном пайке. Потихоньку возобновилось производство, и за деньги, вырученные от продажи товаров, закупалось самое необходимое. Рулл как мог поддерживал жизнь в городе, Грациллоний, услышав об этом, разыскал его.

Они сидели на грубо сколоченных табуретах, согревая руки у единственного медника (на гипокауст топлива не хватало). От него да от двух сальных свечей, прилепленных к разбитому столу, исходил слабый свет. Разбитые окна были заткнуты тряпками. Комнату это не портило, потому что больше изуродовать было попросту невозможно. Слуга принес хлеб, сыр и эль. Доморощенный напиток налили в великолепные стеклянные кубки из серебряного графина. Пиратам все же не удалось прибрать к рукам все. Рулл сказал, что продаст сохранившиеся у них ценности, если найдет покупателя, согласного заплатить справедливую цену.

— У меня убиты и сын, и зять, — добавил он. — Их жены и дети нуждаются сейчас не в фамильных ценностях, а в деньгах.

Красивой седой бородой и интеллигентной речью он напомнил Грациллонию Апулея или Авсония. (Господи, помилуй, сколько лет прошло с тех пор, как Грациллоний встретил поэта?)

— Прошу простить за скромное угощение.

— Кто может предложить больше самого лучшего, что у него есть? — ответил Грациллоний. Так говаривал его отец.

— Ну, вам-то известно лучше, чем кому-либо, что значит опуститься на дно. Раньше, конечно, у нас все было по-другому. Когда я был ребенком, город цвел. Торговля, однако, год от году хирела, так что катастрофа наша все же не столь тяжела, как у вас.

— Вы полагаете, вам удастся отстроить город заново?

— Разумеется, не таким, каким он был когда-то. Сейчас все это кажется маловероятным, но, может, мы что-нибудь и восстановим. Только Господь мог воскресить Лазаря.

— В чем вы нуждаетесь?

— Прежде всего, в уверенности, что это не повторится. То есть в надежной защите.

— Вот для этого я к вам и приехал.

Рулл внимательно посмотрел гостю в лицо:

— Я так и думал. Слухи и до нас доходят.

— Слухи могут быть и неверными. Я не предлагаю вам нарушать закон.

«Да уж, как же, не предлагаю, — подумал Грациллоний. — Придется рисковать, ничего не поделаешь. Пусть Гезокрибат будет моим свидетелем».

— Можно обучать горожан и сельских жителей самообороне… пока не придет воинское подкрепление.

Рулл поднял брови:

— А если оно не придет?

— Давайте договариваться. Пусть ваши люди к нам присоединятся, и мы все вместе организуем линию связи — маяки, гонцы, — так, чтобы люди, живущие в отдалении, могли вовремя прийти на помощь.

— В гражданском качестве, конечно.

— Разумеется, — ответил Грациллоний так же сухо.

Рулл вздохнул:

— Великолепная фантазия.

— Она стала явью.

— Знаю. На мысе Сизун скоттов поджидал страшный сюрприз. Да и другие были эпизоды. — Рулл покачал головой. — Но вы же видите, Гезокрибат к этому не готов. Город должен быть жизнеспособным, таким, чтобы его стоило спасать, готовым принять участие в общей обороне.

— Это можно будет сделать. Во всяком случае, ради будущего мы возьмемся охранять его. Через год-другой вы и сами это почувствуете. Я найду вам необходимое количество людей для охраны.

Рулл поднял палец:

— Но оборона, о которой вы думаете, будет недостаточной.

— Говорю вам, мы можем справиться с варварами.

— Я имею в виду сборщиков налогов, — Рулл помрачнел. — Нет ни малейшей надежды на то, что нас освободят от налогов, несмотря на несчастье. Правительство отчаянно ищет деньги, словно голодный человек, поедающий посевное зерно. Если на будущий год не уплачу налогов, меня уберут вместе со всеми так называемыми свободными людьми, начиная от знатных горожан и кончая последним рыбаком.

— Обратитесь в Арелату, а если надо, то и в Рим, в Равенну. Могу помочь. У меня есть несколько влиятельных друзей.

Рулл по-прежнему был настроен скептически.