Сны - [9]

Прежде чем все это началось, была просто охота. И это было весело. Мне нравилось быть Егерем. Скоро я понял, что все меняется, я видел, что число существ возрастает, чувствовал, что они становятся сильнее, злее, но некоторое время это было потрясающе. Каждый вечер я просыпался (так мы работали — спали днем, охотились ночью) с рвением к работе, полный адреналина, готовый к драке, готовый чувствовать запах их крови.

Гарри, Элоди, Мэри-Энн и я.

Элоди — наследница семьи Брун, Тайной Семьи из Лиона — или, может, была ею... Господи, незнание того, жива она или мертва, убивает меня. Гарри обожал ее. Связь между ними заставила меня тоже хотеть чего-то подобного, но это безнадежно. Любовь, кажется, случается лишь с другими людьми.

Я был с Мэри-Энн, и она была замечательным Егерем — сильная и смелая, с полным и абсолютным презрением к страху. Она не обращала внимания на опасность — она просто шагала вперед, что бы ни требовалось сделать. Неудивительно, что Гарри увидел в ней потенциал и стал тренировать так же, как тренировал меня.

Еще она была красивой, забавной и теплой. Но я не любил ее. У Гарри и Элоди было что-то такое глубокое и всепоглощающее. Они жили друг для друга, и я даже не уверен, что мог бы когда-то чувствовать что-то подобное к кому-либо, и определенно не думаю, что кто-то может чувствовать что-то подобное ко мне.

Мы вчетвером были потрясающей командой. Мы думали, что непобедимы. Пока нас не вызвали в Японию, чтобы справиться с угрозой Тайцзу — и именно тогда все пошло наперекосяк.

Нас позвала семья Аянами. Они — одна из величайших Тайных Семей в мире. И снова, может, они были величайшей семьей. Они готовились к вторжению духов Тайцзу — тихих, смертоносных тварей, которые могут убивать десятки людей одним лишь прикосновением, не оставляя никаких следов. Все выглядит так, будто у жертвы случился сердечный приступ, но правда в том, что они забирают дыхание. Знаете, как говорят о кошках, что они воруют дыхание детей, поэтому их нельзя подпускать к детским кроваткам? Так вот это не кошки. Это Тайцзу в животном обличье.

Мы не восприняли эту охоту всерьез, но вскоре поняли, что угроза оказалась серьезнее, чем предполагалось. Аянами, Синдза и Токуда — три японские Тайные Семьи, кланы Равнин, Гор и Морей — были встревожены, и много Егерей со всего мира были посланы Сабха, чтобы помочь им.

Шесть месяцев спустя, большинство егерей, посланных в Японию, были мертвы, а три Семьи — уничтожены. Утоплены, задушены в собственных кроватях, машинах, растерзаны, съедены. Это была бойня.

Лишь маленькая Аико, трехлетняя дочь вождя Аянами, была спасена и тайно отправлена в Италию на воспитание местных Егерей в маленькой деревушке в Альпах.

Когда страх и разрушения окружили нас, Гарри изменился. Он становился все более и более унылым, все больше и больше боялся. Он сказал мне, что ему нужно в Лондон так скоро, как возможно, встретиться с Сабха. Он был убежден, что только если мы будем сражаться вместе, во главе с Сабха, Тайные Семьи смогут встретиться лицом к лицу с такой огромной угрозой. Я хотел поехать с ним, но бедственное положение японского народа было слишком тяжело игнорировать. Мне нужно было попытаться помочь. Гарри с Элоди полетели в Лондон, а мы с Мэри-Энн продолжали сражаться в Японии.

Это были жуткие времена. Мы делали все, что могли, и затем пришло время решать: мы знали, что если останемся в Японии, то умрем, как те Егери. Мэри-Энн решила лететь назад в Новую Зеландию и продолжать бороться там. Я выбрал догнать Гарри и Элоди в Лондоне. Мы расстались, с оттенком грусти с моей стороны и горя — с ее. Не было ничего, чем бы я мог смягчить ее боль. Я пытался полюбить ее, правда, пытался, но не смог.

Когда я снова увидел Гарри в Лондоне, я был потрясен. Он выглядел, как призрак человека: мрачные глаза, впалые щеки. Я ненавидел себя за то, что оставил его. Я должен был поехать с ним, защищать его. Что заставило меня остаться в Японии, сражаться в безнадежной битве?

Гарри много раз встречался с Сабха. Главы европейских Тайных Семей стекались в Лондон, чтобы найти путь, встретиться лицом к лицу с опасностью. Он полностью и безоговорочно верил в Сабха.

В день, когда я вернулся, он нашел предлог для ухода Элоди. Она ушла без споров, смиренно, потому что знала, что не могла отказать. Она выглядела такой напуганной, такой потерянной — ее карие глаза были наполнены тревогой, длинные прямые волосы струились по плечам, словно хотели защитить ее, тонкий силуэт выглядел еще более хрупким, чем обычно. У меня едва хватило времени, чтобы быстро обнять ее, прошептать «Все будет хорошо» ей в ухо, и затем она ушла.

Я страшился того, что произойдет. Всем существом я чувствовал, что Гарри хотел сказать мне, что нужно делать в случае его смерти, потому что видел, что у него не было сомнений, что это скоро произойдет.

Она посадил меня в гостиной их Мэйферского особняка. Из окна я видел прекрасный симметричный сквер, окружающий дом, серое небо, нависающее над Лондоном, тяжелое от неизбежного дождя.

* * *

Он глубоко вздохнул — вздох прозвучал странно, хрипло — затем начал.