Сны Ocimum Basilicum - [97]

– Нет, ты это видела?! – взволнованно тарахтела Эллада, пока они ехали домой. – Трындец какой! Я не знала, что они вообще могут так извергаться! Хорошо, что рядом никого не было.

Рейхан смущённо молчала и прислушивалась к своему телу. Ей казалось – ещё немного, и она заискрится как кошка, которую слишком долго расчёсывали пластмассовым гребнем. Эта сила была послана ей не зря, но Рейхан не представляла, что с ней делать. Звонок Ясмин отвлёк её.

– Глупая баба! – сказала она, выслушав клиентку и велев таксисту быстрее шевелить колёсами, чтобы той не пришлось слишком долго ждать Рейхан перед домом. – Как она смеет разбрасываться бесценными дарами…

Она так разгневалась, что даже не предложила гостье чай. Ясмин во всех подробностях поведала ей о прогулке, об отрезвляющей встрече в кофейне, о том, как трусливо она сбежала. И о том, что первые же часы жизни в новой реальности без художника доставили ей невыразимые мучения. И всё бы ничего, но, помимо банальных мук привязавшейся к молодому телу плоти, Ясмин испытывала совершенно не свойственные для неё муки совести.

– Он же не заслужил, чтобы я его так сразу бросила, – Ясмин постучала по столу длинными крепкими коготками и сконфуженно уставилась в окно, за которым ровным счётом ничего не происходило, кроме дождя.

– Так сразу? Бросить его потом было бы гуманнее? – Ядом в голосе Рейхан можно было бы отравить целое водохранилище.

– Ну… да… когда мы бы надоели друг другу, – пояснила Ясмин с сомнением.

– Я не понимаю, чего вы хотите от меня.

– Не знаю…Чтобы ты посоветовала мне что-то.

– Я похожа на человека с большим опытом счастливых отношений?

– Ты всегда очень умные вещи говоришь.

– Так вы хотите, чтобы я убедила вас, что вы поступили правильно, или чтобы я уговорила вас не рвать с Расимом?

Ясмин становилось всё неуютнее под твёрдым взглядом жёлтых глаз. Рейхан смилостивилась.

– Вы боитесь того, что о вас будут говорить знакомые? Или того, что останетесь без денег мужа и окажетесь в нищете? Или просто считаете себя недостаточно молодой и гибкой для того, чтобы радикально изменить свою жизнь?

Последний вопрос особенно уязвил Ясмин, помешанную на молодости.

– Может быть. Всё понемножку.

– Так вот, знакомые и так о вас говорят. И вы очень удивитесь, если узнаете, что именно. У меня есть две подруги, у одной нет детей, а у другой их трое. О первой говорят, что она эгоистка, вторую те же люди осуждают за то, что наплодила безотцовщину. Что бы вы ни сделали, вас будут обсуждать и осуждать. Даже странно, что вы дожили до своих… двадцати лет и так и не поняли этого.

Ясмин молчала, так сильно скривив губы и наморщив лоб (чего себе никогда не позволяла, опасаясь морщин), что сразу стала выглядеть на весь свой возраст. Видя её сомнение, Рейхан продолжила:

– Вам, по сути, нечего терять. Ваши дети уже выросли и живут своей жизнью. И муж ваш – просто деталь в интерьере. И, вынуждена заметить, далеко не самая эстетичная. Сейчас я ничего не могу сделать. Идите домой. Осмотрите все свои вещи. Всю мебель, технику, одежду и драгоценности. Решите, какая из этих вещей вам дороже, чем Расим. Если что-то и правда окажется дороже, значит, вы поступили правильно.

Чувствуя себя ребёнком, которого отчитали, Ясмин вернулась домой и, не вполне сознавая, что делает, действительно начала перебирать весь свой гардероб – а это было занятие не одного часа. На кровати и даже на вылизанном до блеска полу выросли горные цепи одежды – на многих вещах до сих пор болтались хвастливые бирки. Ясмин просто не хватало дней в году, чтобы надеть всё хотя бы по одному разу. Вся эта груда тряпья, в былые времена гревшая её сердце, теперь, казалось, душила свою владелицу. Без умысла Ясмин откладывала в сторону самые яркие, легкомысленные наряды, скорее подходящие для бунтующей девчонки, чем для успешной женщины – удобные, уютные и безразмерные, загадочным образом просочившиеся в напыщенную коллекцию, должно быть, в те моменты, когда внутренней, другой Ясмин удавалось ненадолго захватить её тело. Когда с разбрасыванием вещей по кучкам было покончено, выяснилось, что вся отложенная одежда вполне уместится в чемодан, и ещё останется место для разных мелочей и немногочисленной обуви без высоких каблуков. Как-то само собой вышло, что Ясмин приготовилась к побегу. Поняв это, она притормозила, отправилась в кухню, не вполне узнавая это место, потому что слишком редко здесь бывала, нашла в холодильнике большой кусок ветчины и съела его. Ветчина её немного приземлила. Ясмин представила себе реакцию мужа на вываленную из гардеробной комнаты одежду и оставленную на прикроватной тумбочке прощальную записку – о, это было бы так мелодраматично, но вполне приличествовало ситуации – и снова ощутила муки совести. Пусть муж и был для неё просто ходячим кошельком с досадным свойством иногда исторгать из недр своих не только деньги, но и противные звуки, именуемые «разговором», такого расставания он всё же не заслуживал. Если только её подозрения по поводу любовницы не были верными. Она совсем забыла спросить Рейхан об этом.

Рейхан сидела на ковре в позе лотоса и сама себе удивлялась. Одно её слово – и Ясмин получила бы индульгенцию на развод с неверным супругом. И всё же она не упомянула Айку. Иначе Ясмин так никогда бы до конца и не поняла, ушла ли она от мужа из любви к Расиму, настоящей любви, или из гордости. Для чистоты эксперимента владычица эстетических клиник должна была оставаться в неведении.