Сны Ocimum Basilicum - [48]

Алтай быстро подсчитал время, когда должен совершить звонок, чтобы соседи убрались перед наступлением ночи, и поставил напоминание на свой телефон.

«Непобедимые» и «Апшеронские Тигры», рассаженные по двум микроавтобусам, направлялись в село Талыстан у подножия южного склона Большого Кавказа. Там, на правом берегу речушки Агчай, на вершине горы, заросшей лесом, медленно таяла во времени крепость Джаваншира, где и были скрыты следующие подсказки и кое-какие нужные вещи.

«Тигры» все до единого глазели на Дениса так, словно тот восстал из мёртвых. «Люди его любят», – думала Самира, пытаясь убедить себя в том, что именно это обстоятельство и должно помешать ей самой любить его, ведь люди такие глупые!

Перед выездом в Исмаиллинский район командам дали небольшую передышку и возможность привести себя в порядок, так что теперь, с чистыми волосами, Самира чувствовала себя гораздо увереннее. Она обрушила на Дениса всю мощь своих женских чар, но любитель путешествий только прятал поджатые губы в бороде да мужественно хмурился. Ему было немного неудобно за своё возвращение, как будто он принёс себя в жертву богам, а те его выплюнули, едва распробовав. То ли потому, что он им сильно не понравился, то ли наоборот.

«Непобедимые» дружно ненавидели Шаина за то, что он принёс победу команде и был ею предан, что соответствовало природе человеческой благодарности. Про вклад в победу Мари все как-то забыли, на первый план всё равно выходили её огромные, обведённые кромешной тьмой глаза и алые губы, притягивавшие взгляды даже женской половины команды. Фархад всё мучил свой мозг в попытках придумать хитрый план по избавлению от треклятого умника, но политика не была его призванием, так что ничего умнее, чем «отлупить, пока спит», он не придумал. Шаин догадывался об отношении к нему команды и настороженно по-совиному вертел головой, разве что на двести семьдесят градусов её не поворачивал.

Автомобиль Алтая остался в мастерской, где его готовили к продаже подобно тому, как обряжают невесту перед свадьбой. Каждый раз, думая об этом, Алтай тяжело вздыхал. Они с Нюсики ехали в одном из микроавтобусов.

– У меня хорошая новость! – радостно сообщила Нюсики. – Я стала блогером!

– Это вроде того раза, когда ты хотела стать дизайнером украшений, накупила себе кучу всяких камней и бусинок, но так ни одного украшения не сделала?

– Умеешь ты поддержать свою женщину! – взбеленилась Нюсики. – Один негатив от тебя!

– Ну о’кей, – сказал Алтай, глядя в окно на деревья, по мере продвижения в горы становившиеся всё более и более осенними. Яркие краски не радовали его, хотя для жителя Баку красивая осень – невидаль; листья городских деревьев обычно скукоживаются и опадают, минуя стадию превращения в золото. Наверное, Алтай задремал с открытыми глазами, потому что на повороте, когда водитель сбросил скорость, ему пригрезилась среди деревьев медноволосая девушка, собирающая опавшие листья в букет, и почему-то она была одета в длинное белое платье. Он только успел удивиться – как она не мёрзнет, но тут Нюсики, изловчившись, штопором ввинтила свою руку под его плотно прижатый к телу локоть, и чудесное видение рассеялось.

Они остановились у огромного строящегося ресторана – в некоторых залах уже принимали посетителей, но на верхних этажах только начинались отделочные работы. Ресторан был сер и уродлив, зато деревянные беседки вокруг него выглядели вполне уютно. Со всех сторон на Алтая уставились горы, поросшие лиственным лесом, туманные и депрессивные. Возле ресторана прогуливалась бесхозная корова, она то и дело бдительно посматривала на большую шумную компанию людей, прибывших в автобусах.

– Ой, красота! – восхитилась одна из девушек, та самая ассистентка с тощей шеей, так раздражавшая Нюсики. – Нам туда, да?

Она показала в сторону деревянной изгороди. В изгороди были воротца, а информационный щит над ними предупреждал всех желающих войти в местный заповедник о том, что встреченных во время прогулки животных щупать не следует.

– Да, и местами путь довольно сложный, так что нам надо взять с собой палки, – сказал Алтай. Нюсики вперила страдающий взгляд в усыпанную оранжевыми листьями дорогу, которая, извиваясь среди неплотно растущих деревьев и кустарников, вела в необозримую даль.

– Ты не ходи, – взмолилась она. – На фига тебе чесать хрен знает куда в гору, давно не болел? Эти же не совсем тупые, без нас справятся один раз. Давай в беседке посидим, чаёк погоняем? Ну пожалуйста, ну ради меня!

Алтай прикинул риски и пришёл к выводу, что чаепитие – это вполне приемлемый подвиг, на который он готов пойти ради Анастасии. Тем более, что он всё равно уже один раз взобрался на крепость, и этого ему хватило, есть всё равно надо, а цены в местных ресторанах щадящие.

– Ладно, давай пообедаем, – сжалился он и широким шагом направился к беседкам, а радостная Нюсики поспешила за ним.

Смахнув случайные листья со скамеек, парочка уселась за стол, и каждый погрузился в изучение своего телефона. Нюсики не забыла прижаться к Алтаю, благо, они сидели на одной длинной скамье, а не на отдельных стульях. Постепенно Алтай отодвигался от неё, но, каждый раз, заметив, что он снова оказался слишком далеко, Нюсики подползала поближе, и, когда отодвигаться ему стало некуда, Алтай остался зажат между своей возлюбленной и краем сиденья, как между Сциллой и Харибдой. Со стороны они смотрелись немного курьёзно – двое жмущихся к углу за столом, рассчитанным на десятерых.