Сны о России - [14]

— И все же, — наконец нарушил затянувшееся молчание Кодаю, — нельзя сказать, что положение наше хуже, чем было в канун прошлого нового года. У нас теперь земля под ногами, и нет опасности, что мы погибнем в морской пучине… Главное — во чтобы то ни стало пережить эту страшную холодную зиму.

Но и без того, что сказал Кодаю, всем было понятно: тяжело придется им этой зимой. Прошло всего четыре месяца, как они высадились на землю, а не стало уже шестерых. Для оставшихся в живых самым страшным была неизвестность: как долго придется им жить в необычной для них обстановке среди льдов и снегов? Беспокоила и пища. Каждый день они питались одним и тем же, и еда эта уже в рот не лезла. Но и ее было недостаточно. Ясугоро, да и другие начали худеть, чувствовали упадок сил, а морозу только это и надо. Простужались и умирали один за другим. Кодаю понимал, что необходимо хоть немного изучить язык иноземцев, в руках которых находилась судьба потерпевших кораблекрушение. Лишь в этом случае сохранялась возможность выжить. Можно было бы и обращаться с просьбами в тех случаях, когда кто-нибудь заболеет.

— Если бы мы знали язык иноземцев, Ясугоро и другие умершие, может, находились бы среди нас, — сокрушался Кодаю.

— Иноземцы, когда заходят к нам, говорят иногда: «Это чево?» — сказал Исокити, самый молодой из японцев. — Сначала я никак не мог догадаться, каков смысл этих слов. Но в конце концов убедился: эти слова означают «что это такое?». Несколько раз я и сам указывал пальцем на какую-нибудь вещь и спрашивал: «Это чево?» Иноземцы улыбались и отвечали. Если думаете, что я лгу, проверьте сами.

Сообщение Исокити было для Кодаю первой приятной новостью за время их скитаний. Кодаю показалось, будто луч света неожиданно пронизал кромешную тьму. В тот же день он остановил одного иноземца и, указывая на нюхательный табак, который тот держал в руке, произнес:

— Это чево?

— Порошка, — ответил иноземец.

— Порошка, — обратился Кодаю спустя некоторое время к тому же иноземцу и протянул руку.

Иноземец дал Кодаю нюхательного табаку. Так Кодаю и его спутники запомнили первые русские слова: «это чево?» и «порошка». Теперь, встречаясь с иноземцами, японцы то и дело спрашивали у них, указывая на какой-либо предмет: «Это чево?» Они узнали, что костюм называется «платье», пальто — «кафтан», верхняя одежда — «камзол», пояс — «кушак». Они запомнили такие слова, как «рукавицы», «подушка», «обедать», «фонарь», «котел», «бочка», «чайная чашка», и многие другие названия окружавших их предметов.

Каждый вечер Кодаю записывал слова, услышанные от иноземцев в течение дня. Вначале все японцы увлекались этим занятием, но вскоре, усвоив названия некоторых предметов, они поостыли, и лишь Кодаю упорно продолжал свои записи.

С января и до самой весны запоминал Кодаю слова, надоедал иноземцам, упрашивая их записывать названия предметов своими буквами. Вечерами, словно зачарованный, глядел на эти загадочные письмена, пытаясь разгадать их смысл. Остальные японцы, сидя у огня, вспоминали о родных местах, сетовали на судьбу, забросившую их так далеко от родного дома, и, чтобы заглушить тоску, играли в разные азартные игры. Кодаю не порицал их за это, да и не мог порицать. Он был погружен в свою работу, и помогал ему один лишь Исокити. Исокити выписывал из слов одинаковые буквы, по нескольку раз уточняя их произношение.

Пришел конец продолжительной зиме, наступил июнь, и солнце стало светить по-весеннему. Снежные бураны прекратились, днем японцы начали выходить наружу, и в этом была заслуга Кодаю, который ежедневно твердил им, что пребывание на солнце необходимо для укрепления здоровья. Его уговоры возымели действие, и вконец обленившиеся, по целым дням валявшиеся на постелях японцы стали выползать из своей подземной норы.

Наблюдая за образом жизни иноземцев, они убедились, что Невидимое и его люди живут здесь временно, без жен, без детей, никаким ремеслом не занимаются. Жизнь их чем-то напоминала жизнь Кодаю и его спутников. Люди Кодаю даже высказывали предположение, что иноземцы тоже потерпели кораблекрушение. Но со временем они убедились, что это не так. Уж слишком хорошо были иноземцы обеспечены продовольствием и одеждой, чтобы противостоять жестокой стуже.

С наступлением весны японцы наконец узнали, почему находились здесь люди Невидимова. С первыми лучами весеннего солнца они сразу же стали проявлять активность: отправляли отряды островитян в глубь острова, провожали в море парусные лодки из гавани, еще не освободившейся ото льда.

— Они посылают местных жителей на ловлю нерпы, бобра и сивуча, — высказал предположение Коити. Кодаю был того же мнения.

Однажды Коити подошел к группе иноземцев и попытался узнать, когда придут за ними корабли — слово «корабли» он выучил накануне. Остальное он попытался объяснить жестами, изобразив руками парус и выказав радость человека, который видит входящие в бухту суда. Все это Коити пришлось повторить несколько раз, пока его наконец поняли. Один из иноземцев нарисовал на бумаге двадцать четыре белых кружка. Коити принес эту бумажку к своим, и все стали гадать, что на ней изображено. Одни предполагали, что корабли придут через двадцать четыре дня, другие считали, что через двадцать четыре месяца.