Снова влюбляюсь в тебя - [7]

Но им двигала не только признательность по отношению к покойному.

Габриэля тянуло к Фрэнки с тех самых пор, как она отвергла его, потому что в глубине души он знал, что она тоже хотела его, но отказывалась признавать это. Она представляла собой вызов, перед которым он не мог устоять. Габриэль не был эгоистом. Он ставил цели и делал все возможное в пределах разумного и не противоречащего моральным принципам, чтобы достичь их.

Даже если — а это большой вопрос — она не хотела, чтобы их брак был настоящим, он уже одержит победу, когда наденет ей кольцо на палец.

Убедить ее выйти за него замуж будет само по себе победой.

Фрэнки отвернулась от него, и ее непослушные кудрявые волосы темно‑каштанового цвета, собранные в хвостик, качнулись из стороны в сторону, словно даже они сердились на него. Она унаследовала от матери, англичанки‑аристократки, белоснежную кожу и серо‑голубые чарующие глаза, обрамленные густыми ресницами. Фрэнки обладала соблазнительной фигурой с изгибами во всех правильных местах, и Габриэль жаждал исследовать их в реальной жизни, а не только в мечтах.

— Боюсь, у нас нет времени, чтобы организовать свадебную церемонию в церкви.

Она развернулась и одарила его таким ледяным взглядом, что он чуть не поежился.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я стояла бы перед священником и повторяла слова клятвы, которую не собираюсь хранить.

— Люди отнесутся к этому с пониманием, ведь прошло всего несколько недель со смерти твоего отца. — Он замолчал, а потом добавил: — Могу только представить, как сильно ты скучаешь по нему.

Фрэнки отвела взгляд и поправила одну из книг на полке стоявшего рядом книжного шкафа.

— Иногда мне трудно смириться, что его больше нет… — Она снова посмотрела на Габриэля. — Когда я пришла сюда и услышала, что в доме кто‑то есть, я подумала, что это он. Что он не умер и мне просто привиделся кошмар. Если бы…

Габриэль знал, что такое горе. Его мать умерла, когда ему исполнилось девять, и прошло много лет, прежде чем он смирился со своей утратой.

На протяжении очень долгого времени он тайно хранил один из ее свитеров, чтобы вдыхать ее запах. Смерть матери сказалась не только на нем, но и на его младших братьях Риччи и Лоренцо, а больше всего на младшей сестре Карли, которой на то время исполнилось всего два года.

Габриэль пытался восполнить этот пробел, быть примером для младших детей, но братья боготворили отца, а слова и поступки Габриэля ничего не значили для них. На Карли у него было больше влияния. В детстве она обожала его и большей частью боялась отца и его вспышек ярости, не говоря уже о сомнительных личностях, которые то и дело появлялись в доме. Габриэль надеялся, что он по‑прежнему имеет влияние на младшую сестру, которая с подросткового возраста страдала от пищевого расстройства.

Даже сейчас при виде счастливых семей с родителями и маленькими детьми у него мучительно сжималось сердце. Ему пока не удалось вырвать сестру из лап ее внутренних демонов, но он не сдавался.

— Франческа, он был хорошим человеком, — тихо сказал Габриэль. — Одним из лучших. И он любил тебя и хотел для тебя только самого лучшего.

Ее глаза потемнели.

— Похоже, по сравнению с твоим отцом моего можно назвать отцом года.

Габриэль считал, что слово «отец» слишком неподходящее для человека, благодаря которому он появился на этот свет, но он предпочитал держать свои чувства при себе.

— Тут не может быть никакого сравнения, — ответил он и взглянул на часы, чтобы сменить тему. — Пора выпить за нашу предстоящую свадьбу. Кстати… — Габриэль сунул руку в карман и достал оттуда кольцо с бриллиантом, которое купил для Франчески. А потом взял ее левую руку и надел ей кольцо на палец.

Фрэнки бросила взгляд на него, потом на кольцо и прикусила нижнюю губу.

— Красивое… Но оно выглядит до ужаса дорогим. Ты и так потратил много денег и…

— Хватит беспокоиться о деньгах, — легонько сжал ее ладонь обеими руками Габриэль. — Не забывай, мы помогаем друг другу.

Она посмотрела на него, и что‑то дрогнуло у него в груди. Он тут же отпустил ее руку и сделал шаг назад, стараясь не думать о том, как сильно ему хотелось прильнуть к ее губам.

— Какие у тебя планы на вечер? — Габриэль гордился тем, как спокойно прозвучал его голос.

— Собиралась вернуться обратно в гостиницу и поужинать.

— А почему ты остановилась в гостинице? Я удивился, когда агент сказал, что ты не приезжала сюда после похорон.

— Мне не хотелось смотреть, как он водит по дому потенциальных покупателей. — Фрэнки покрутила кольцо на пальце, избегая взгляда Габриэля. — После смерти папы… тут стало слишком пусто и одиноко… Мне пришлось уволить персонал, чтобы сократить расходы.

— Ты бы осталась здесь, если бы я присоединился к тебе?

— А это разумно? — нерешительно спросила она.

Возможно, нет, но он полагался на свое железное самообладание.

— Мы поженимся через два дня. Никто не удивится, что мы живем вместе.

Фрэнки отвела взгляд, сложила руки на груди — и вдруг показалась Габриэлю намного моложе своих двадцати пяти лет. Такой юной и беззащитной. Она редко демонстрировала свою уязвимость, и он ни разу не видел, чтобы она плакала. Обычной реакцией Фрэнки была злость — по крайней мере, в общении с ним. Габриэль почти ничего не знал о ее отношениях с другими мужчинами. Ей каким‑то образом удавалось держать их в тайне, что было большой редкостью для человека ее положения. Но это было еще одной причиной, по которой из нее получится превосходная жена, — в ее биографии не имелось ничего скандального или непристойного.