Снотворное мистера Поскитта (Вечерние истории йоркширского фермера) - [7]

На этот раз вдова Груби, заметив это, ничего не сделала, чтобы изгнать негодницу. Она была занята — крахмалила и гладила, будучи по профессии прачкой, — и вместе со своей молодой помощницей, жившей по соседству, они были, как говорила сама миссис Груби, так же заняты, как жена Тропа, и не хотели, чтобы их беспокоили.

— Проклятье! Эта чертова свинья снова на моем огороде! — воскликнула вдова Груби. — Второй раз за утро, и теперь принялась за морковь! Ну да все равно не женское дело гонять бездомную скотину. Марта Джейн, сбегай-ка к Джеймсу Бертону, пастуху, и скажи ему, что у меня тут по двору бродит странная свинья, и я буду счастлива, если он придет и сию минуту заберет ее и вернет на законное место — в хлев. Чтобы ейный хозяин потом пришел и заплатил за нее — и я еще поговорю с ним насчет моего огорода и его свиньи!

Пастух, которого выдернули из-за обеденного стола, отправился выполнять свой долг медленно и неохотно: не так уж легко загнать бродячую свинью в деревенский хлев; с коровами, лошадьми и ослами все гораздо проще, но свиньи — другое дело.

— Чья это свинья? — ворчливо спросил он с набитым ртом, следуя за Мартой Джейн. — Если это то скандальное рыло Гринов, чего ж они сами его не загонят?

— Не-а, не ихняя, — ответила Марта Джейн. — Эта зверюга непонятно откуда, и ты должен загнать ее в хлев сию же минуту, говорит миссис Груби.

— Ой, действительно! — заметил пастух. — Интересно, как бы ей понравилось, если б ее оторвали от обеда, чтобы гонять свиней! Ну да ладно…

Мимо шли дети, которые возвращались из школы, и мистер Бертон тут же призвал их на службу — помочь прогнать свинью из огорода вдовы и препроводить в места лишения свободы. Свинья же, как только ей начали досаждать, проявила склонность идти куда угодно, только не туда, куда нужно. Через несколько минут тихая улица взорвалась шумом и гамом.

Хлев стоял неподалеку от кладбищенских врат, обсаженных тисами, и самого кладбища с древней церквушкой посреди него. Как и все остальное там, он был серым, побитым временем и благоухал давно ушедшим прошлым. Квадратный контур серых, усеянных лишайником стен, против одной из которых стояли деревенские амбары, а против другой — подножка, с помощью которой многие пожилые сквайры и бодрые девицы садились в седло, чтобы отправиться из церкви домой; внутренний двор, давно заброшенный, зарос щавелем и крапивой; зеленая обветшалая дверь вряд ли выдержала хотя бы пары толчков крепкой деревенской задницы. Когда-то эту дверь открывали, вероятно, чтобы загнать внутрь пленных, однако те давно уже сбежали.

Свинья тут же доказала, что, как и многие ее предшественники, не желает заходить в загон. Она заглянула внутрь, оценила неприветливый мрак, крапиву, щавель, отсутствие даже намека на вкусные корешки, развернулась и стала прилагать героические усилия, чтобы сбежать от преследователей. Она пыталась и так и сяк, то прорываясь по углам, то пытаясь выскочить через кладбищенские ворота. Пастух, вспоминая прерванный обед, кричал, мальчишки голосили, девочки визжали. Но бездомная свинья, уворачиваясь то туда, то сюда, все еще избегала попыток лишить ее свободы, хотя уже повизгивала и задыхалась. Неожиданно она оперлась на кладбищенскую ограду, будто выбилась из сил.

Именно в эту минуту мисс Лавиния Дорни, обитавшая в красивом доме с садом неподалеку от церкви, спустилась на лужайку, привлеченная непривычной суматохой, и увидела усталую свинью и ее мучителей. Мисс Лавиния была утонченной натурой очень благородного и величественного поведения, которое подчеркивалось ее шалью и шляпкой — их она носила с превеликим достоинством. Наполовину скрытая живой изгородью, изящно подстриженной и только подчеркивавшей ее элегантность, мисс Лавиния выглядела весьма внушительно, и Бертон приподнял шляпу, мальчики сняли кепки, а девочки присели в книксенах.

— Бог ты мой! — воскликнула мисс Лавиния, приподняв элегантное пенсне, сидевшее на ее аристократической переносице. — Бог ты мой, что за шум! О, это вы, Джеймс Бертон, не так ли? И к чему вся эта суета?

— Хотим загнать свинью в хлев, мэм, — отпетил пастух, вытирая лоб. — Но это самое упертое животное, которое я видел! Обожрала почти весь огород хозяйки Груби.

Мисс Лавиния присмотрелась и заметила беглянку.

— Бог ты мой! Должно быть, она голодна, Бертон. Чья это свинья?

— Не в курсах, мэм, — ответил пастух тоном, указывающим на полное отсутствие интереса к предмету разговора. — Но это точно не свинья из Малого Петра — слишком тощая, одни кожа да кости. Думается мне, мэм, она сожрет все, что едят свиньи, если ей выпадет шанс.

— А кто собирался кормить ее в загоне? — спросила мисс Лавиния.

Бертон покачал головой. Его гораздо больше заботил собственный обед, чем какой-то свиньи.

— Не в курсах, мэм, — повторил он. — Это не моя забота. За этой свиньей может никто так и не прийти, она только кожа да кости.

— Бедное животное нуждается в пище и отдыхе, — с решительностью сказала мисс Лавиния. Она повернулась и позвала через лужайку, скомандовав: — Митчелл! Идите сюда!

Мужчина средних лет, очевидно, садовник, подошел ближе, глядя с любопытством. Мисс Лавиния указала на толпу близ живой изгороди.