Снимаем порно - [30]

Борис пожал плечами.

— Она сказала, что Сид напомнил ей ее дядю.

Тони бросил карандаш и заговорил с акцентом Линдона Джонсона:

— Я не собираюсь писать никаких диалогов ни для каких там Сидов Крейсманов! Он не сможет произнести никоим образом! Шлюх шмак гешлах.

— Это мы опустим, — сказал Борис, — мы остановимся на ее лице и опустим это. В ее представлении — он выглядит правильно. Мужчина, это может вызвать у нее бурю эмоций — настоящая психологическая драма! Как ты думаешь, Сид?

Сида раздирали противоречивые чувства — он был польщен вниманием, но в какой-то степени и обижен, что она считала его настолько старше себя.

— Она сказала, что, м-м… — что я напомнил ей ее дядю?

— Да не теперь, дурень, — заверил его Борис, — а когда ей было пятнадцать лет.

— Сейчас она и сама бабушка, — сказал Тони.

— Нет, нет, — сказал Борис, — сейчас ты ее очень привлек, вероятно… я имею в виду, ты же знаешь, как это бывает, от ненависти до любви всего шаг… как и от отвращения до страсти… что с тобой случилось? Мне казалось, ты положил на нее глаз.

— Но ты сказал, что собираешься использовать дубляж для этого — я имею в виду для настоящего события.

— Давай поставим вопрос следующим образом, Сид. Прежде чем мы оборвем съемку для вставки кадров проникновения, мы успеем отснять большую часть фильма, верно? Большой кусок, где он — то бишь ты — сверху на ней, двигаясь таким манером, который предполагает, даже убеждает зрителей, что он на самом деле совершает это с ней. Такова будет ситуация — вы оба голые, ты сверху, между ее ног… никаких преград между ее чудесным идеальным отверстием и твоим вульгарным животным членом, верно? И если ты умудришься впихнуть его, впихивай, — мы посмотрим, что получится. Только не заставляй ее кончать слишком много раз, о'кей?

Сид так нервно загоготал, что у него начался один из обычных приступов кашля.

— Святой Боже, — повторял он, — святой Боже!

— Ну, Сидней, даже если она не кончит, — сказал Тони, — ты, по крайней мере, перейдешь с ней на ты — я имею в виду твои объятия, твой вульгарный животный хрен и ее чудесное отверстие…

— И ласки, — напомнил ему Борис, — любые откровенные ласки, какие захочешь… сосать эти безукоризненные розовые соски…

— Звучит как твой шанс в жизни, — согласился Тони.

Сид положил голову лицом вниз на сгиб руки, стеная:

— О, парни… парни, вы сошли с ума… Морти, что они со мной делают?

Морти весело всплеснул руками.

— Образовался пробел, Сидней, великая актриса: великий режиссер, ты должен сделать это хотя бы только ради того, чтобы поддержать уровень, правда?

— Давай, давай, — подзуживал Тони, — возможно, ему даже перепадет кусочек акта, уловил Морти: «Кусочек»? «Акта»? Хо-хо.

— О, парни, — почти всхлипывал Сид, — вы хоть думаете, что вы несете? Я не знаю, чему верить.

11

Тишина летнего утра была взорвана треском щелкнувшей хлопушки, помеченной: «Лики любви, сцена I–I, дубль I».

— Поехали, — сказал оператор.

— Скорость, — сказал звукорежиссер.

— Действие, — сказал Борис, и на покрытом голубой травой берегу серебристого озера знаменитая Арабелла и прекрасная Памела Дикенсен начали осторожно расстегивать блузки и вылезать из юбок, в то время как режиссер, два кинооператора с камерами, первый и второй ассистенты режиссера, оператор, сценарист, звукорежиссер, реквизитор, гример, парикмахер, продюсер, ассистент продюсера, костюмер, три электрика и человек, держащий микрофонный журавль, немедленно придали своим лицам бесстрастное выражение профессионального интереса.

Сцена предполагала, что девушки раздеваются и, радостно пританцовывая, взявшись за руки, идут к воде — одна камера снимает их сзади, а другая сбоку, затем те же движения будут сниматься под двумя другими углами, прежде чем они войдут в воду, тем самым возможно дольше сохраняя их грим.

Ни одна из девушек не носила лифчика, поэтому предметы одежды снимались в таком порядке: блузка, юбка, сандалии и трусики. И когда каждая из девушек переступила через свои трусики, с правильно воспроизведенной девичьей застенчивостью, они взялись за руки и направились к воде. Тони наклонился и что-то прошептал Борису, который кивнул и встал.

— Стоп, — сказал он оператору и актерам. — Подождите минутку, девушки.

Элен Вробель, костюмер, немедленно подошла к девушкам, неся два махровых халата, которые они и надели, Арабелла — небрежно, мисс Дикенсен — достаточно поспешно.

— Это было прекрасно, — сказал Борис, приближаясь к ним, — но я думаю, Тони прав — будет более эффектно, если вы оставите на себе трусики, так что когда начнется обольщение, то будет куда более эротично. Пам, Арабелла будет очень медленно, чувственно стягивать вниз твои трусики. Ты слушаешь?

— Х-м, — согласилась Пам, несколько рассеянно, как будто она просто была рада опять надеть на себя трусики в этот момент. Она была девушкой любопытной красоты — скорее даже миловидности, она принадлежала к тому типу особ с вздернутым английским носиком, так высоко ценимым в определенных кругах, в ее глазах сверкало самодовольство и легкое озорство, губы полные, но тщеславно поджатые, с почти надменным выражением.

— Мне бы хотелось изменить этот внешний вид, — говорила еще раньше Арабелла, — … этот высокомерный вид, превратив его сначала в экстаз, а потом в униженное обожание.