Снежный поход - [18]

Каждая пластинка крепилась двумя болтами. На тракторе с обеих сторон — 72 башмака. 144 болта нужно было завернуть до отказа.

Козлов, Дудко и Складчиков ходили от трактора к трактору и внимательно простукивали молоточками каждую шпору. Так поездная бригада проверяет, нет ли трещины в буксе вагонного колеса.

Как напряженно ни работали люди, как ни спешили трактористы, заправка машин горючим, поездка за шпорами, и это кропотливое крепление их — все вместе отняло много времени. Уже давно закончился короткий зимний день. В быстро сгущавшемся сумраке, освещенная фарами тракторов, стоянка издали напоминала неизвестно откуда возникший поселок. Только поздно вечером наступил тревожный, всех волновавший момент. «Как поведут себя шпоры? — думал каждый участник экспедиции. — Как дальше пойдет поход?»

Соскучившиеся по движению трактористы начали заводить машины. Вскарабкавшись на гусеницу трактора, опустив ломик в выемку маховика, они резким движением пытались провернуть коленчатый вал мотора, но маховик либо совсем не проворачивался, либо вяло, словно нехотя, совершал поворот в несколько градусов и останавливался вновь.

Загустевшая за время длительной стоянки смазка плотной, цепкой массой склеила, связала детали, мешая им двигаться.

Вновь и вновь пытались трактористы завести машины. Обессилев, они уже не могли в одиночку вращать маховик, вдвоем тянули за ломик, но двигатели не заводились. Ни единого выхлопа газа, ни малейшей надежды на запуск моторов.

Время шло. Измученные люди злились друг на друга, на машины, на это дурацкое масло, наконец, на инженера, озабоченно проходящего мимо.

— Эй, инженер! — грубо, с вызовом крикнул Самарин, обращаясь к Козлову. — Что будем делать? Почему не давал команды прогревать моторы во время стоянки. Лигроин пожалел?!

Самарину страшно хотелось сорвать на ком-нибудь накопившуюся злость. Обвинив инженера в оплошности, он только и ждал резкого ответа. О-о! Тогда бы Самарин отвел душу. Но Козлов поступил совсем не так, как этого хотелось Самарину. Остановившись возле обозленного, готового к схватке тракториста, он спокойно посмотрел на него и по-товарищески просто ответил:

— То-то и беда, что не прогревали. Моя ошибка. Совсем как-то из головы вылетело. Письмо это подошло, шпоры прибыли, — я обрадовался. Потом надевали шпоры, проверял их крепление, в общем… — Козлов сокрушенно развел руками, — неудачно вышло.

В тоне инженера было столько искреннего огорчений, что у Самарина сразу же изменилось настроение.

— Бывает, конечно, — примирительно сказал он. — Да и сами мы не маленькие, тоже, чай, головы на плечах имеем, могли и напомнить, могли и сами пустить тракторы. Обязательно команды ждать, что ли?

К Козлову подошли Дудко и Складчиков. Механики вместе с трактористами все время пытались завести двигатели, и теперь стояли перед Козловым тяжело дыша, с повисшими, как плети, руками.

— Может быть, разогреть бочки с маслом? — предложил Складчиков. — Зальем машины горяченьким, растопим застывшую смазку и айда!

Голос и настроение Складчикова никак не вязались с его внешним видом..

«Вот несгибаемый человек, — подумал Козлов, — ничто его не берет. Нужно и мне поспокойнее быть». Но он возразил Складчикову:

— Ничего, пожалуй, из этой затеи не получится. Только время потратим. Разогреем мы масло не до кипения же, конечно, начнем выливать его в ведра, подносить к тракторам, заливать в машины. Пока все это проделаем, масло настолько охладится, что не растопит загустевшую массу внутри машины. Холод-то, видите, какой. — Козлов энергично сплюнул, и схваченная морозом слюна, превратившись в льдинку, зазвенела на обледенелой корке снега.

— Тоже верно, — согласился Складчиков, — предложение снимается, но что тогда делать?

— Что делать? — повторил Козлов, задумчиво посмотрел на механиков, на машины и неожиданно улыбнулся.

Лицо его сразу приобрело задорное выражение, глаза засветились веселой удалью и решимостью.

— А скажите, друзья, как вам такая идея понравится. Что, если мы масло не в бочках нагреем, а прямо в машинах?

— Как это? — не поняли механики.

— А вот так: разведем под тракторами костры и, как в кастрюле, подогреем смазку.

— Что ты, Василий Сергеевич! — испугался Дудко. — Пожгем машины. В радиаторе ведь не вода — керосин налит, забыл, что ли?

— Ну, что ж такого! Вот вы только послушайте, — оживленно продолжал Козлов. — Костры разведем под коробками перемены передач. Основное тепло туда пойдет. В коробках разогреется масло. Теплый воздух и языки пламени потянутся вверх и обогреют мотор. Опять-таки хорошо. Теперь учтите, что радиатор с керосином выдвинут несколько вперед и непосредственно над костром не будет…

Козлов говорил страстно, горячо убеждая своих товарищей согласиться с ним. Но, очевидно, главным противником был он сам. Самого себя убеждал инженер решиться на такой рискованный, формально противозаконный шаг.

— Как, к примеру, инструкция советует нагревать машины? — продолжал Козлов. — Хочешь нагреть карбюратор или топливную систему? Намочи тряпку в горячей воде и прикладывай ее к радиатору, поливай потихоньку. Можем мы эти горячие примочки делать? Нет! Все равно, что мертвому кадило. У нас тряпка сразу же замерзнет. Как обогреть картер, в инструкции вообще ничего не сказано. Точно известно, что близ машины разводить открытый огонь запрещается. Хорошо! Но ведь нигде и не написано, что делать с маслом, которое можно топором рубить. Ведь хорошо — у нас еще смесь специальная, подобрали кое-как, да и то, видите, при длительной стоянке сильно густеет. А если б тут была смазка, предусмотренная инструкцией?!