Снежный ком - [2]
Неприхотливая Ильме приноровилась тихо, но въедливо брюзжать. Временами она бывает весьма иронична, особенно когда семья знакомого тракториста или скотницы покупает «Жигули-люкс» или строит финскую баню. Да, широко зажили колхознички и мелиораторы: строят суперсауны, колхоз обзавелся роскошной яхтой — так она и гниет где-то на берегу Чудского озера, плавать некому. Каждый может себе что-нибудь позволить. Калев одно время всерьез собирался купить мопед, на большее лектор-библиотекарь не тянул, но, когда он поделился своими планами с Ильме, она хмыкнула так, что у Калева сразу отшибло всякую охоту к приобретательству. Лишних денег у него не водилось, уважали его — это верно: частенько сиживал он в президиумах и жюри, районная газета иной раз печатала какую-нибудь его статейку, но это тянулось почти двадцать лет, и в душу все ощутимее закрадывалось чувство безысходности.
Чтобы избавиться от него, Калев изо всех сил старался быть в центре внимания, но все срывалось. Он сделался посмешищем, чуть ли не героем анекдотов, и что хуже всего — над ним посмеивалась даже Ильме. Не от души, нет, в это Калев не верил, скорее, чтобы поддеть его. Да разве не делал Калев Пилль всего, что было в его силах? А неудачи все громоздились. У него возникло странное ощущение — такое бывает у прыгунов в высоту, когда перед самым разбегом начинает подрагивать нога. Тут не до самодовольства — поколеблена была вера в себя. Как ни крути, а каждому прыгуну судьбой определена высота, которая так и остается непокоренной. Может, и он уже достиг потолка?
Но нет, он не сдастся! Рано списывать его со счетов! Он от времени не отстанет! «Tempora mutantur et nos mutamur in illis» — одна из немногих известных Калеву латинских сентенций. Но его отношение к ней менялось вместе с меняющимся временем.
В юности он не был согласен с этой анемичной житейской истиной: он, Калев, не даст течению увлечь его, а времени — лепить из него все, что вздумается. Потом все казалось уже разумным, диалектичным: к чему стыдиться изменений? Кто не меняется, тот мертв. А совсем недавно он понял: со временем обязательно нужно шагать в ногу, но пришлось признать также, что это ой как не просто. Нелегко понять, что такое истинный прогресс! Не считать же любое изменение типичным знамением времени! Всегда найдутся отщепенцы, преклоняющиеся перед Западом, и с ними Калеву Пиллю не по пути. Это от лукавого! Он видит, что в культурной жизни кое-кто жаждет перегнуть палку. Разве угадаешь, какая палка сломается и когда. Тем более что иногда кажется: палки гнутся, гнутся, а не ломаются. Сколько уже раз Калев попадал пальцем в небо!
Взять хоть историю с Вийей, которую он наставлял как умел. У Вийи, двадцатилетней продавщицы поселкового магазина, страсть к актерствованию: Вийя любит декламировать, и когда она попросила составить ей программу к районному смотру, Калев рьяно взялся за дело.
Юхан Лийв — поэт, бесспорно, великий, но приевшийся, решил Калев и посоветовал девушке взять Юхана Смуула. «Чтобы яблони цвели» — то, что надо! Ну, разве это может не понравиться? Образ обугленной яблони еще в молодости глубоко запал ему в душу. Великое искусство не стареет, решил он, и Вийя, поколебавшись, согласилась. В придачу Калев выбрал два мудрых стихотворения Айры Кааль и отрывок из Маяковского.
По вечерам они работали в библиотеке, и хоть Ильме была явно не в восторге, но в работе — святая святых — Калев был тверд как кремень. В успехе он не сомневался: не первое место, так уж какой-нибудь диплом Вийе обеспечен — у девушки мягкий, звучный альт, и поэзию она понимает отменно, бедная обугленная яблоня вызывала слезы на глазах у продавщицы, таких милых, таких доверчивых глазах, что заглядывать в них слишком глубоко Калев не рисковал. Зимними вечерами, провожая ее на автобус, Калев поддерживал девушку под локоток, и Вийя, смородинноглазая Вийя, тому не препятствовала. И вот настал день конкурса. Калев пойти не смог, но результатов ждал с нетерпением.
Он был поражен и разобижен, когда Вийя несколько дней не появлялась в библиотеке. Простудилась, наверно, или дело какое неотложное, решил Калев. Однажды утром он, наконец, увидел Вийю, направляющуюся к библиотеке. Под сердцем захолонуло. Калев прошелся расческой по волосам, слегка сокрушаясь, что их разговору помешает старушенция, которая выписывала из женского журнала рецепт пирожного. Но что это? Вийя горделиво прошествовала мимо, даже не взглянув в его сторону. Калев в одном джемпере бросился за ней.
— Вийя, ну, как выступила?
Девушка нехотя остановилась и уставилась поверх головы Калева на верхушки деревьев.
— Да никак!
— Как это… как это «никак»?
— Я вообще не выступала. У меня не программа… а муть! — Глаза ее увлажнились, но увлажнились от гнева, и, вскинув голову, Вийя зашагала прочь.
Калев оторопело смотрел ей вслед. Он ничегошеньки не понимал.
Повернув обратно к библиотеке, он заметил, как колыхнулась занавеска: бабка наверняка подглядывала. Но Калеву было не до препирательств с заядлой кулинаркой — великое неведение тяготило его. Он решил съездить в райцентр и внести в дело ясность.
Новый роман «Лист Мёбиуса» — это история постепенного восстановления картин прошлого у человека, потерявшего память. Автора интересует не столько медицинская сторона дела, сколько опасность социального беспамятства и духовного разложения. Лента Мёбиуса — понятие из области математики, но парадоксальные свойства этой стереометрической фигуры изумляют не только представителей точных наук, но и развлекающихся черной магией школьников.
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
Сборник «Эстонская новелла XIX–XX веков» содержит произведения писателей различных поколений: начиная с тех, что вошли в литературу столетие назад, и включая молодых современных авторов. Разные по темам, художественной манере, отражающие разные периоды истории, новеллы эстонских писателей создают вместе и картину развития «малой прозы», и картину жизни эстонского народа на протяжении века.
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
В новую книгу известного эстонского прозаика Энна Ветемаа вошли два романа. Герой первого романа «Снежный ком» — культработник, искренне любящий свое негромкое занятие. Истинная ценность человеческой личности, утверждает автор, определяется тем, насколько развито в нем чувство долга, чувство ответственности перед обществом.Роман «Сребропряхи» — о проблемах современного киноискусства, творческих поисках интеллигенции.
Книга содержит маленькие романы "Монумент" и "Яйца по-китайски", две пьесы "Ужин на пятерых" и "Снова горе от ума" известного эстонского писателя.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
Нет повести печальнее на свете, чем повесть человека, которого в расцвете лет кусает энцефалитный клещ. Автобиографическая повесть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быль это или не быль – кто знает? Может быть, мы все являемся свидетелями великих битв и сражений, но этого не помним или не хотим помнить. Кто знает?