Снежное сердце - [20]

– Денег занять мне не у кого. Абсолютно не у кого! Лида была единственным человеком, кто мог помочь, и ее деньги пошли на оплату счетов. И не будем забывать о маминой приятельнице и моем однокурснике – им я тоже должна… Кредит, взятый на ремонт «Рыжей осени», надо было возвращать, иначе пришлось бы выплачивать еще и проценты. Я тогда обзвонила всех знакомых, заняла денег и продала машину…

– Не переживай, – Зойка стала решительно наводить «порядок». Двинувшись по кругу, она принялась запихивать все по шкафам, не слишком-то задумываясь, где и как должны лежать вещи. Катастрофа, свалившаяся на Таню, ее весьма озадачила, и она пребывала в не меньшем шоке, чем подруга. – Мы еще раз всех обзвоним, и нам помогут… У меня есть четыре тысячи – это, конечно, немного, но… А еще один кредит можно взять в банке?

– Нельзя. Я безработная и могу похвастаться только банкротством.

– А ты точно его правильно поняла? Зачем успешному человеку секретарша, которая будет его ненавидеть?

– Ему хочется поиздеваться, ты же сама сказала, что он мстит. Гад!

– А может, это все Задольская придумала? – Зойка подняла с пола фотоальбом и пролистала его. Вот они на пикнике – едят шашлыки и помидоры, вот в ресторане – отмечают выигрыш в казино (одну тысячу рублей), вот посиделки в номере дома отдыха… Веселые и беззаботные. Эй, справедливость, где ты?!

– Точно. Какие тут могут быть сомнения. – Таня презрительно фыркнула.

– Теперь пускай женятся и мучаются друг с другом всю оставшуюся жизнь, – с чувством потрясла кулаком Зойка и отправила фотоальбом на книжную полку.

– А я-то, глупая, решила выкрутиться, распрощавшись с собственными вещами. Список написала, – Таня вздохнула, огляделась, но блокнота не увидела, он погиб смертью храбрых в безудержной волне бардака. – Драгоценностей я особо не ношу, так что тут не повезло… Эх, надо было вкладывать деньги в бриллианты. Шмотки вроде есть, но с ними тоже вышла промашка – их минус в том, что они дорогие. В обычном секонд-хенде такие никому не нужны или их согласятся выставить за бесценок, а в хорошем магазине свои правила – я звонила, узнавала. Сначала одежду надо сдать в химчистку, потом принести вместе с квитанцией на оценку, потом брюки и юбки повесят в зале и деньги выплатят только тогда, когда это барахло кто-нибудь купит. И сколько ждать? Месяцы? Кто заплатит за ношеный костюм десять тысяч рублей, если за такие деньги можно приобрести отличный новый? Хотела еще продать телевизор, фотоаппарат, мобильники – это же приличные деньги получились бы, но, оказывается, в скупку такие вещи без технического паспорта не принимают. Мне в одном магазине даже сказали: «Мы ворованным не торгуем». Представляешь! – Таня возмущенно закинула шарф на верхнюю полку шкафа. – Это все кровно заработанное!

– А может, еще раз поговорить с Барковым, ну есть же у него сердце, – утопая в сочувствии, предложила Зоя.

– Ага, есть. Оно в яйце, яйцо в утке, утка в ларце, ларец на дереве, а дерево на острове в океане! Ни за что, ни за что не буду его секретаршей! В тюрьму сяду, а готовить ему кофе не стану! И вообще – пусть приходят и описывают имущество, полагаю, в таком случае никому технических паспортов не понадобится!

– В тюрьме холодно и кругом преступники, – вздохнула Зойка, – и мне кажется, лучше с Барковым не связываться… Может, тебе пойти к нему… поработать, – Зойка вжала голову в плечи, боясь возмущенной реакции, – усыпишь его бдительность, а потом раздобудем деньги, и, считай проблема решена. Скоро сезон Снегурочек, знаешь, сколько мне платить будут – о-го-го!

Таня развернулась и тихо, но четко произнесла:

– Работать секретаршей Баркова я не буду. Ни за что и никогда. Все. Точка.

* * *

Снегопад наконец-то закончился, и Фадеев, отсняв две столь необходимые сцены, собрал свои немногочисленные вещи и сунул их в кейс. Работа в Подмосковье закончена, и они дружно переезжают в Москву, что, конечно, же хорошо. В основном остались съемки в помещении, и морозная погода уже никак не сможет помешать и вряд ли внесет новые коррективы в изначальный план.

Прикрыв дверь бытовки, прощально махнув рукой курившим в сторонке операторам, Игорь Яковлевич направился к своей машине. Атласно-черная «Хонда Легенда» приветливо блеснула на солнце и, как соскучившаяся по хозяину кошка, ласково мурлыкнула сигнализацией. Поехали!

Москва встретила Фадеева привычным шумом и первыми гирляндами в витринах магазинов. Каждый день он возвращался домой со съемочной площадки затемно, уставший, и теперь, когда некоторая напряженность спала, с удовольствием впитывал родную атмосферу предновогодней городской суеты и отмечал атрибуты приближающегося праздника.

Проверив почтовый ящик, очистив его от рекламных листовок, Фадеев поднялся на лифте на свой этаж и… замер.

Дверь его квартиры была перемазана черной и желтой красками (по виду и запаху – гуашь), на коврике горкой лежали расколотые DVD-диски, а на стене красовалась неровная надпись: «Ты нам за все ответишь!!!»

Наверное, другого человека такой печальный эпизод расстроил бы, и он бросился бы звонить в милицию, нанял бы себе охрану или сбежал за город, где прятался бы от энергичных врагов месяца три-четыре. Но Игорь Яковлевич лишь поморщился и мысленно прикинул – намного ли труднее будет отмыть краску завтра, когда она засохнет? Нет ни сил, ни желания заниматься этой дребеденью… А может, вызвать уборщицу из сервисной службы? Да, сейчас он зайдет в квартиру, найдет нужный телефон и забудет об этой ерунде.