Снежник - [4]
— Норт, — почтительно говорят они при виде Таррума.
Ларре их будто не замечает и смотрит лишь на меня. Недобро щурится. И холодно мне, холодно. Не то от присутствия его рядом, не то от ветра нещадного.
— Разве я велел ее выпускать? — выговаривает страже моей, а затем бросает мужчине с седыми висками, — смолкни, Тош.
Ильяс жестами велит мне вернуться. Я подчиняюсь. Не потому что он вправе приказывать мне, а лишь затем, что не время пока что бороться. Не могу я уйти от них, скрыться ночью среди теней и вернуться к семье своей.
Таррум раздает указания, а затем за мной следует.
— Поела-таки? — говорит. Удивляет его это или нет, не могу понять. Ларре касается моих волос. Рядом с ним неуютно: хочу дернуться, но он удерживает меня. — Черные. И шерсть твоя черная, если люди мои не слепы. Что делает среди льдов волчица темная, что ночь?
Я могла бы ответить ему, что нет-нет да рождаются у нас щенки с шерстью, углю подобной, — наследие прошлого, старых времен. Кровь сильна, и даже через несколько веков не перевелось у нас темных волков. Но я молчу, лишь зубы скрепят. Неприятна мне близость его до мурашек, до дрожи в коленях. Он сильнее, опаснее. Страшный противник.
Он отпускает меня.
— Принесла? — спрашивает у женщины, что входит в шатер. Она столь крупна, что в обхвате будет как три меня.
— Да, господин, — отвечает. У самой голос дрожит, да все на меня поглядывает.
— Что замерла, Аина! Шевелись.
Женщина пахнет, как шерстяная накидка на мне. С той лишь разницей, что сейчас в ее запахе страх. Аина кладет передо мной вещи. Глаз моих избегает, все в пол смотрит. Легкая добыча.
Она разговаривает не со мной, с нортом:
— Наряды мои ей велики будут. Но юбки ушить могу. Взяла вещи мальчишки Бели — по ней не сядут, но хоть спадать не будут.
— Одевайся, даану, — велит Таррум и словно наотмашь бьет. Откуда человеку с южных земель ведомо будет, как обратиться к «старшей» самке из стаи?
Снимаю накидку и натягиваю принесенные Аиной вещи. На белой рубахе, по краям рукавовтянется вышивка: в каждой нити, вплетенной рукой мастерицы, висит довесок с защитой. Выбираю не брюки, а тяжелую юбку: двигаться в ней не так легко, вниз тянет, но зато в ней ощущаю себя свободно, а ткань не режет кожу. А еще тревогу Аины мне лишь хочется подстегнуть. Трясущимися руками женщина делает метки и тут же при мне, не раз уколяя пальцы иглою, подбивает юбку мне по размеру.
Волки любят играть, а еще провоцировать. Соревнуемся и с другими, и с самими собой. А страх на жертву нагнести дело привычное. Смогу ли еще сильнее испугать? Еще больше?
Таррум наблюдает за мной. В его глазах — любопытство. Рядом с ним я чувствую себя, как с доном чужой стаи. Он волк матерый, хоть и человек. И меня загрызть запросто сможет. Но ему это ни к чему. Волчицы вне соперничества своих мужей, у них свои игры и игры порою более жесткие.
Но я чувствую силу Ларре. Она сгибает, но я стою прямо. Он хищник, его тоже влечет страх. Достойный противник. И первый человек, к которому я испытываю уважение.
— В Кобрине подберем тебе платья получше, — замечает он, не рассчитывая на мой ответ.
Он не собирается меня убирать. Ему я нужна. Сама не ведаю почему, но нужна. Но планы его не волнуют. В Кобрин? Тем лучше. По дороге убежать куда проще, чем из лагеря, где стража сторожит каждый мой вздох.
Он отпускает Аину. Она и рада уйти, еще немного и в бег пустится, лишь бы не встречаться взглядом со мной. А противник тем временем так быстро оказывается рядом, что и шагу в сторону не успеваю ступить. И также ловко Ларре надевает мне на палец кольцо.
Словно почувствовал. Будто услышал мысли мои.
Волшба.
Не принять мне облика привычного, звериного, пока надевший металл мне на палец, того позволения не дарует. А кольца мне не снять.
Проклятый Таррум!
Она должна была вернуться и не пришла. Серебристо-серый волк идет по ее следу, надеясь, найти ее живой. Моля, уткнуться еще раз носом в ее черную шерсть и почувствовать запах, что не может не пленить его. Если ее не станет — он не выдержит.
Она сильная, ловкая и побыстрее многих будет. Она просто не имеет права пасть. Его волчица… Его…
Он замирает, уловив человечий дух. Люди в Айсбенге… Немыслимо! Так просто не может быть. Хорошо, хоть фетор шел с иной стороны. С другой. Не там, где был ее след.
Но он не сбивается с пути. Потом рядом чувствует ее запах сильнее. Но он другой. Кровь… А рядом витает дух чужаков. Странный… Вроде и не было его, а потом раз — появился. Сильный, резкий. Такой за версту почуешь.
Дальше волк идет осторожно. Внимательно носом водит и прислушивается к каждому шороху. Нет сомнений — люди совсем рядом. Только зачем человеку отбивать собственный дух? Зверь почувствует и не сунется. А так… случайно забрести проще простого.
К людям он подходит сзади. Они не видят его, увлеченные своими делами. Потом замечает… ее. Раненая, в людском облике, но живая. Не почувствует его присутствия в этой шкуре. Сама скинуть волчий облик не пожелала бы, а значит, пришлось.
А рядом с людьми колдовство рядом витает, ненасытное. Отбили след свой да ее, родную, заманили…
Я смотрю на людей Ларре и вижу, что они чего-то ждут. Прислушиваются, бросают друг на друга взгляды и не знают, чем себя занять. Таррум сидит в шатре со мной и читает книгу, сквозь листы поглядывая на меня.
Арану обвиняют в преступлении, и она идет на отчаянный шаг: соглашается выйти замуж за незнакомца и навсегда оставить родную страну. Но и на новом месте невзгоды следуют за девушкой по пятам: вместо теплого приема ее встречают записки с угрозами, вместо жениха – его заносчивый друг. Хранить секреты с каждым днем все труднее: Арану шантажируют, искушают и пугают. Кому можно верить в замке, полном врагов? Когда разум бессилен, подскажет лишь сердце…
Пусть она родилась вне брака, зато отец — царь. Пусть резка и своенравна, зато глаз не оторвать, как красива. И ничего, что жизнь теперь в руках могущественного колдуна, ему еще тоже придется несладко. Айрин не прельщает роль разменной монеты: но удастся ли ей победить коварного врага или ее сердце одержит верх над доводами разума?
В царстве Льен настали неспокойные времена. В столицу проникли веряне и захватили престол. Варвары усадили на трон своего царя, но долго ли он продержится, не имея хризолитовой шкатулки — одного из священных атрибутов власти? Настоящий наследник мечтает вернуть положенное ему по праву рождения, но поиски шкатулки ни к чему не приводят. Тогда он решается обратиться к Ловкачу — известному на весь Льен вору, мошеннику и шулеру. Его ученица, скрывающаяся под именем Полуночницы, присоединяется к выполнению опасного задания.
Солёные брызги волн, горячее солнце, мягкий песок — такой залив Кресса. Но скоро остров изменится, когда к его берегам вернётся чудище, рождённое океаном…
Сборник стихотворений («сборная солянка и винегрет») из семи главных ингредиентов: «Жизнь» (все о ней; по ней и для нее). «Тебе» (о любви; о ней от мужского и женского лица, к своему и не своему полу). «Мотивация» (побуждение к действию; как себя, так и других). «Дружба» (о ней; от мужского и женского лица, меж своим и не своим полом). «4 строчки» (короткие четверостишия; в которых качество превалирует над количеством). «Тен» (второе «я»; темное, как «тень»). «Я буду помнить» (ностальгия; по прошлому, настоящему и будущему). Содержит нецензурную брань.
Компания Space X запускает новый исследовательский зонд для глубин космоса. Что это очередной пиар ход или действительно прорыв для человечества?
К 2040 году люди не отказались от мечты найти братьев по разуму – пусть от неё и отказался один конкретный космонавт. Холодная логика, научное мировоззрение и здоровый пессимизм – таковы, по его мнению, необходимые нормальному человеку черты, с ними никогда не ошибёшься. Так уж и никогда?..
Желание познать новое породило интеллект. Интеллект стал накапливать и использовать познанное для исследования неизвестного. Однако всегда были границы известного, того, что можно было познать. Эта граница была такой же неизвестностью и называлась у всех по-разному, хотя все понимали нечто одно, нечто сверхъестественное, божественное. Она манила, она пугала, она заставляла развивать интеллект, а с помощью него всё, что нужно было для познания неизвестности. Неизменным оставался только дух, сила воли, которая, низвергая до бытовых уровней познанное, стремилась в дали бесконечности.
Земля давно погибла вместе с солнечной системой, а человечество перебралось на Юплурий, где под куполом появился город. В нем выросло два брата, они стали исследователями и вместе со своей командой изучали планету. Хоктис был немного младше Гинвена, и именно ему было суждено столкнуться с одной из загадок нового дома. Но было ли это загадкой? Было ли это на самом деле? Что не так с Юплурием или с братьями? Может ли сон быть реальностью?
Период испанских Габсбургов называют «Золотым веком Испании». В 1700 году со смертью Карла II Околдованного, одного из самых инфантильных, слабых и измученных болезнями императоров, золотой век закончился, пришедшая на его смену изнурительная война за испанское наследство разорила некогда великую империю. Сейчас мы постараемся ответить на следующие вопросы: Кто и почему “околдовал” императора Карла II? К чему приводят кровосмешения в родословной? Как бесплодный, инфантильный наследник престола развязал крупный европейский конфликт начала XVIII века?