Снежная роза - [49]

— В таком случае боюсь, что у вас нет иного выхода, кроме как уйти.

— Но это и мой дом тоже! — Крик Сесили, исполненный душевной боли, проникает сквозь дубовую дверь библиотеки.

— Боюсь, что нет. Возможно, с моральной точки зрения. Но не с юридической. Если она хочет, чтобы вы ушли, вы должны уйти.

Летти слышит быстрые шаги и едва успевает отойти, как Сесили распахивает дверь, бежит, рыдая навзрыд, по черно-белому шахматному полу вестибюля и направляется на второй этаж.

Адвокат говорит:

— Все, что могу посоветовать, мистер Форд, это принять предложение Арабеллы и самим стать последователями. Тогда вы сможете остаться.

— Это не смешно, Симпсон, — отвечает Эдвард. — Для всех нас это трагедия.

— Конечно. Простите меня.

Летти медленно идет по коридору. «Я пойду наверх и найду Сесили, — думает она. — Я должна ее успокоить». Однако она уже начинает представлять жизнь в доме без сестры и зятя. Она начинает думать о них как о потерянных душах.Слепые. Слепые по собственной воле. Проклятые.

А она и Арабелла будут спасены.

— Паства собирается! — кричит Возлюбленный. Он стоит на нижней ступеньке лестницы и всплескивает руками, в то время как они прибывают отовсюду, из всех мест, которые Возлюбленный посетил во время своего путешествия. Где бы он ни бывал, всюду собирал последователей, от сельских приходов до городских церквей, от острова Уайт, где его слова вернули к жизни умирающего человека, до Армии Искупления, маленькой лондонской секты, которая быстро стала частью собственной армии Возлюбленного.

«Где все они будут спать?» — удивляется Летти. Комнаты, которые принадлежали ее родителям, теперь принадлежат Возлюбленному и Саре, его жене. Но Арабелла все держит в своих руках. Энид в ужасе наблюдает за происходящим из-за двери, обитой зеленым сукном. Кухарка уже предупредила, что уходит.

— Вы избраны! — провозглашает Возлюбленный. На его лице выражение радости, голубые глаза горят восхищением. На нем белая рубашка с расстегнутым воротом, черный жилет и черные брюки, которые демонстрируют красивые сильные ноги. Величественность белой шевелюры, физическая сила — он выглядит несказанно мудрым и в то же время полным юношеской бодрости. Это сильнодействующая смесь. Летти ощущает этот странный прилив возбуждения, который не в силах подавить, когда видит его. Он будет жить здесь. Все они будут. Начинается яркое прекрасное будущее, а в конце его — радостный Судный День, когда все будут взяты в дом Вседержителя и станут вечно пребывать в блаженстве. А пока они будут жить в мире и согласии, как начертано Возлюбленным, и молиться в церкви, которую по распоряжению Арабеллы уже строят на территории поместья. А когда церковь будет готова, название дома изменится. Это будет уже не Хэнторп, а «Райский Дом».

Садовники вносят ящики и сундуки, принадлежащие новым поселенцам. Приезжают дамы, шуршат длинные юбки, ибо Возлюбленный объявил, что женщины будут носить длинные белые юбки и белые блузы с пуговицами до горла. Это преимущественно дамы старше тридцати, судя по внешнему виду, многие — значительно старше. Несомненно, они гораздо старше Арабеллы, которой только двадцать пять, и Летти, которой будет двадцать один. Некоторые еще не в белом, они прибывают в темных платьях, пальто и шляпах. Кое на ком потрепанные пальто и поношенные шляпы, на лицах усталое выражение, которое говорит о долгих годах, проведенных в физическом труде. Ясно, что Возлюбленный пленяет умы представителей всех классов общества и любит всех своих последователей с одинаковым пылом.

— Это дни славы, дети мои, — говорит Возлюбленный. — Дни славы. Аллилуйя!

— Аллилуйя! — подхватывают ближайшие к нему дамы.

— Слава Господу, — шепчет Возлюбленный. — Близится время. Я почти готов открыться моему народу.

— Слава Господу, — отзываются дамы.

— Слава Господу, — покорно говорит Летти.

Глава 15

— Вы не слепая! — Мой голос звенит от возмущения. Меня охватывает паника.Откуда Сисси знает про Хедер? Ее видели в коттедже? Но…это же невозможно, невозможно!

Сисси и я стоим в церкви и смотрим друг на друга. Вот только она не должна бы меня видеть. Но видит. Я это знаю.

— Я слепа, дорогая. Я ничего не вижу.

— Вы лжете! — кричу я. — Я знаю, что лжете. Как вы могли добраться сюда самостоятельно, если ничего не видите? Откуда вы знаете, что я рядом, если я не сказала ни слова? Вы послали эту открытку, так ведь? Вы ее написали. Как вы могли это сделать, будучи слепой?

— Я до сих пор помню, как писать, — резонно замечает Сисси.

— Слепой человек не мог бы писать такими ровными идеальными строчками, да еще и без ошибок! Вы зрячая. Почему бы вам попросту не признаться? Это же очевидно! — Я трясусь, но не знаю, от страха или возмущения. Я уже обратила внимание, что глаза Сисси следят за движением. Теперь я знаю почему. Она не слепая. Может быть, она думает, что слепа, но она не слепа.

— Дитя мое, — говорит она, двигаясь ко мне с протянутыми руками. Ее глаза черны. Я не могу понять, пустота в них или нет. Она смотрит прямо сквозь меня, в бесконечность. — Бедное мое дитя. Я понимаю. Я чувствую вашу боль. Вы можете рассказать мне о ней.