Снежная роза - [40]

— Да, Эдвард, — смиренно отвечает Сесили.

Арабелла удивлена поворотом событий, обескуражена тем, что ее желание повоевать осталось неудовлетворенным.

— Очень хорошо, — наконец говорит она. — Прекрасно.

Летти думает, что будет с ней самой. Останется ли она здесь с Арабеллой? Две сестры в этом огромном доме, пара незамужних женщин, одна из которых помешана на Возлюбленном и Судном дне. Или она отправится с Сесили и Эдуардом, и все, несомненно, кончится тем, что она будет вести их домашнее хозяйство, воспитывать их детей, посвящать дни миллионам забот, требований и инструкций? Что лучше, цепляться за эту жизнь или начинать новую?

Интересно, однако, что у Эдварда на уме? Не в его характере так легко сдаваться.

Впрочем, она должна быть к ним справедливой. Они вполне могли бы согласиться с тем, что дом принадлежит Арабелле, и оставить его.

Сесили встает.

— Позвонить, чтобы принесли чай? Должно быть, после путешествия вас мучит жажда. Садись, Арабелла, и ты тоже, Летти. Мы вместе выпьем чаю.

Если принимать во внимание, что двое из присутствующих пытались запрятать третью в сумасшедший дом, то чай — это очень цивилизованно. Арабелла не может удержаться, чтобы не рассказать о своих приключениях, об истории своего пребывания в Муркрофте, перемещения в Пэкхем и бегства, будто все это было потешной игрой, в которой победу одержал ее ум. Сесили и Эдвард жадно слушают и чуть ли не аплодируют, когда Арабелла доходит до рассказа о своей победе над Барреттом и его людьми, как будто Барретт не был их собственным агентом.

«Во всем этом есть что-то очень странное, — думает Летти, наблюдая за ними поверх ободка своей чашки. — Игра еще не закончена. У Эдварда и Сесили есть запасной план». Ее взгляд переходит к старшей сестре, воодушевленной и энергичной, разговорчивой, не осознающей, что она говорит без перерыва вот уже тридцать минут; слова льются из нее, как вода из крана. Арабелла неглупа, может ли она быть настолько слепой? Удастся ли им убедить ее в своих добрых намерениях? Она твердо решила, что они должны уйти. Им придется хорошо потрудиться, чтобы заставить ее передумать.

Тем не менее к концу дня кажется, что хорошие отношения восстановлены и неприятности остались в прошлом. На прощанье Арабелла даже целует сестру и направляется в свою спальню, уставшая после долгого и напряженного дня.

Летти идет в свою комнату, тоже уставшая. Она уверена, что Сесили покарает ее за роль, сыгранную в истории с возвращением Арабеллы. Однако сейчас она пребывает в нерешительности.

Глава 12

Привет, Рейчел!

Вы уже знаете о прибытии новых хранительниц. София и Агнес — замечательные девушки, и я уверена, что вам они понравятся. Спасибо за доклад. Он оказал неоценимую помощь в подготовке их приезда. Убеждена, что вы сможете сохранить свое личное пространство. Пожалуйста, сообщите мне, есть ли какие-то проблемы, однако не сомневаюсь, что никаких трений у вас не будет. София сообщает мне, что вы пишете картины в комнате с эркером! Рада это слышать. Я бы очень хотела когда-нибудь увидеть ваши работы. Если у вас есть какие-то вопросы, не стесняйтесь их задавать.

С наилучшими пожеланиями,

Элисон.

Да, у меня есть вопрос. Кто такой или что такое «Возлюбленный» и когда он или оно может появиться?

Я закрываю письмо Элисон, решив не отвечать на него. Я начинаю понимать, что общение с Элисон — это дорога с односторонним движением. Мои заботы и вопросы отскакивают от нее, и она все равно следует собственным курсом. Я могла бы не беспокоиться о том, кто прибудет в дом и когда. Это случится, когда случится.

Я сухо смеюсь, представляя, как Элисон приезжает и смотрит мои работы. Бумага покрыта большими мазками и пятнами краски, главным образом черной и желтой, словно я фанатичная любительница ос. Энергичные завихрения и абстрактные удары кисти. Это ничего не значит. Это не что иное, как всеобщий хаос. Однако не сомневаюсь, что она внимательно разглядывала бы эту мазню, делала бы комплименты моему таланту и врала бы о том, как это хорошо, про себя думая, что я чистой воды шарлатанка.

Яркое утро, небо лазурное и ясное, за исключением маленьких облачков, которые выглядят так, словно сбежали из какого-то большого хранилища и отправились открывать новые горизонты. Воздух стал не таким кусающим, и я заметила в саду желтые раструбы нарциссов. Этим утром я отослала Хедер поиграть в саду, хорошенько закутав в джемперы, пальто и шапку. Я беспокоюсь о ее хрупком здоровье, но свежий воздух детям полезен, поэтому я решаю, что для нее лучше будет выйти из дома. В любом случае она сойдет с ума от скуки, если держать ее дома. Я уверена, что женщины с верхнего этажа ее не увидят. Я подозреваю, что Агнес и София встают поздно, как многие бездетные. Годы вставания между пятью и семью утра невозвратимо изменили мои внутренние часы, и теперь встать в восемь для меня означает «долго валяться в постели». Я завидую их способности спать по утрам и рада, что это дает мне некоторую свободу.

Я ощущаю острое желание тоже выйти на весенний воздух и вдохнуть запахи сада. Я вскакиваю, хватаю пальто, выхожу и сквозь заросли переросшего кустарника пробираюсь к маленькой берлоге Хедер под лавровым деревом.