Снежная почта - [31]

Ты, Йорик, был поэтом. Ты светишься во мгле.

Пусты твои глазницы, и отвалился нос.

В партере ищут лица ответа на вопрос.

А принц, как алкоголик, шатается, дыша…

Ты умер, бедный Йорик! Чиста твоя душа.

Не потому ли бедным остался ты для нас,

Что был поэтом вредным и даже в смертный час,

Покуда лесорубы пилили ель на гроб,

Кривил в усмешке губы и морщил бледный лоб?

Принц Гамлет (он философ) сказал бы так: «My God!

Не задавай вопросов и не ищи острот.

Труби про труд ударный и радуйся, трубя.

Язык твой – враг коварный, и он убьет тебя».

Но ты, упрямый Йорик, юродствовал, крича,

Пока блестел топорик в руках у палача.

У прошлого украден, в грядущее не взят…

Как говорят, нагляден, нагляден результат!

Ну что б тебе покоя и безобидных слов?

Пейзажей над рекою, телят, щенят, козлов?

Ну что б сказать, как светел простор родных полей?

Но ты упрямо метил в вельмож и королей!

Покойся, бедный Йорик! Покойся, мертвый шут!

Когда-нибудь историк напишет скучный труд

И разберет до корки, и базу подведет,

И свистнет рак на горке, и рыба запоет…

2. Посвящение

Погляди, зевака, зритель!

Снизойди до мелочей!

Ты свидетель и святитель

Наших горестных речей.

Без тебя мы, как лекарство

Без почуявшего боль,

Как король без государства

И без цифры круглый ноль.

Не какой-нибудь поклонник

И ценитель громких фраз —

Нам ты нужен как сторонник,

Сборщик хроник про запас.

Погляди, мудрец, зевака —

Пусть немой, но не слепой —

Как там Гамлет-забияка

Машет шпагой над толпой.

3. Первый монолог Гамлета

Зал черен, как могила.

Качаясь на краю,

Скажу о том, что было.

Что будет – утаю.

Вот выброшен наружу

Последний ком земли.

Разворовали душу,

По крохам унесли.

Вам, девушка в партере,

Вам, девушкин жених,

Дарил ее по мере

Способностей своих.

Но где-то в середине

Шекспировских страстей

Увидел – нет в помине

Меня среди людей.

Я растворился в зале

Средь ваших душ и тел,

Но лучше вы не стали,

А сам я – опустел.

Я стал теперь помельче,

Себя не сохраня,

И лишь немного желчи

Осталось у меня.

Излить ее бумаге,

А там когда-нибудь

Себя подставить шпаге

И глубоко вздохнуть…

4. Шепот в бельэтаже

«Этот Гамлет, он заслуженный артист,

Поменял двух жен, молоденьких актрис,

А теперь живет с народной из кино.

Впрочем, это для искусства все равно.

Он недавно был в Париже, говорят.

Замечаете, какой надменный взгляд?

И мешочки под глазами. Пьет, как гнус!

Впрочем, это для искусства даже плюс.

А на днях я повстречал его в метро.

Шел с букетиком и щурился хитро.

По всему видать, пройдоха хоть куда!

Впрочем, это для искусства не беда.

Чем заслуженней артист, тем он наглей.

Он за выход получает сто рублей!

И за что ему везде такой почет?..»

Вот вам мой стенографический отчет.

5. Обращение к ложе

Простите за грубость, искусство,—

Оно вам до лампочки, сэр!

Разбудит в вас бульшие чувства

Красиво нарезанный сыр.

Простите! Еще, кроме сыра,

Копченая есть колбаса.

Зачем же ходить на Шекспира,

Бессмысленно пяля глаза?

На чёрта вам слушать Гамлйта

И прочих дурацких фигур,

Коль есть отбивная котлета,

А также сациви из кур?

Неужто вам так интересно,

Кто будет в финале убит?

Искусство – оно бесполезно

И в целом здоровью вредит.

Но главное даже не в этом!

А вдруг западет вам на ум

Внушенная тем же Гамлйтом

Одна из опаснейших дум?

А вдруг вам захочется тоже,

Безумствуя: «Быть иль не быть?»,

Махать кулаками из ложи

И люстры хрустальные бить?

Шекспир – это все же не шутка!

Прошу вас, ступайте домой!

Уже фарширована утка

И зреет в печи духовой.

6. Второй монолог Гамлета

Любить людей, угрюмо ненавидя,

Иль ненавидеть, искренне любя?

Не лучше ль, никого из них не видя,

Старательно описывать себя?

Себя – чревоугодника, повесу,

Предателя, фальшивого льстеца,

Актера, наспех вставленного в пьесу,

Болтливого пророка, подлеца.

Себя, в котором тысяча пороков

И столько же блистательных идей,

Усвоившего несколько уроков

Среди людей, на людях, для людей.

Себя – героя, циника, невежду —

Перетрясти, как старый чемодан,

Испытывая тайную надежду,

Что зрители воспримут как обман,

Как зрелище, как позу, как рисовку

Мою с натуры списанную роль.

Обрадуются, разгадав уловку:

«Король погиб? Да здравствует король!»

Орите – на галерке и в партере —

Приветствуя, завидуя, кляня!

Мой судия – внутри, и к высшей мере,

Страдая, он приговорит меня.

7. Лейтенант на приставном кресле

Помощи ждет? Совета?

В зале так мало света!

Не различаю глаз.

Что же сказать вам, зритель?

Ваш офицерский китель —

Он разделяет нас.

Вы человек, который

Служит стране опорой.

Я же служу шутом.

Нет, от моей улыбки

Стены не станут зыбки,

Не покачнется дом.

Быть не должно двух мнений:

В Гамлете тьма сомнений,

Но, как ни странно, вы

Ищете в черном зале

Совести и печали,

Пищи для головы.

Знайте, пока мы рядом:

Вы с напряженным взглядом,

С горькой усмешкой – я,

Надобны в равной мере

Мне – ваша твердость в вере,

Вам – боль и скорбь моя.

8. Суфлер

Старичок с лицом поганки

В будке сплюснутой сидит,

Как танкист в картонном танке,

Мертвым шепотом свистит.

Он доверенный Шекспира.

Вот трагедия творца:

Точно гроб, его квартира,

У Шекспира нет лица!

Гамлет, видимый на сцене,

Уличен в большой измене.

Он понес какой-то бред,

Чем нарушил весь сюжет.

Этот Гамлет стал опасен!

Старичок стирает пот,

Стонет, делается красен

И, вздыхая, воду пьет.

Побелев потом, как тесто,