Цветок шиповника в росе
Теряет блеск и аромат,
Когда его ласкают все,
Когда руками он измят.
Роберт Бернс. «Плениться мог бы я тобой»
Пришла в себя я на постели, только не в доме бабушки, а в гостинице. Тело ломило, как при температуре, дышать было тяжело, руки-ноги задрожали, едва я попыталась встать.
— Поздравляю, внучка, — бабушка, стоявшая у окна, выглядела, как после сильной болезни: под глазами синяки, щеки впали, черты лица заострились, — в тебе наконец-то проснулась магия. Не уверена, что нужно радоваться.
— Ба… — голос не слушался и тоже дрожал. — Почему ты молчала?! Ба!
— Говорила я твоему деду, не нужно было приглашать этих… — бабушка замолчала, покачала головой. — Мы — боги и маги, мы поправимся. А вот были бы на нашем месте обычные существа… Сильный у тебя отец, милая…
— Поправитесь? Кто? После чего?
— Ты там пыталась сжечь всех, кто находился рядом. Обычно первый выплеск происходит с гораздо меньшими потерями энергии. Боюсь, теперь дом придется отстраивать заново, часть его — так точно. Не обижайся на нас с дедом, родная. Он привык действовать так, как считает нужным.
— И никого не спрашивать, — раздраженно фыркнула я. — Почему ты это допустила?
— Не рассчитывала на подобную бурную реакцию. Да и… Кого ты видела, Вита? Тролля, оборотня, инкуба, вампира, гнома? Тебе понравился сотрудник гостиницы, но никаких других мужчин возле тебя, считай, и не было. На твоем Парисе свет клином не сошелся. Так что… Вот, возьми, — передо мной в воздухе появилась небольшая белая таблетка. — Положи под язык. Она снимет боль и уберет дрожь.
Я послушно взяла в рот лекарство.
— Для того, чтобы найти твоего отца, по закону требуется твое согласие. Но дед будет искать этого бога вне зависимости от того, согласишься ты или нет: рядом с тобой должен быть наставник из родных, а среди нас нет кого-либо, кто обладал бы силой всех четырех стихий. Поэтому готовься: как только дед его обнаружит, или он, или я придем за тобой. Не с матерью, так с отцом познакомишься. Я сейчас ухожу домой, снимаю полог тишины, а ты постарайся ни во что не вмешиваться в ближайшие пару часов.
Я растерянно моргнула, с трудом понимая, о чем идет речь. Бабушка шагнула в разорвавшуюся ткань бытия, и сразу же меня оглушили звуки.
Казалось, что гостиница стенала, кричала и плакала одновременно. Ну, или же постоялицы в ней издавали всевозможные звуки. При этом здание потряхивало, как при землетрясении.
Слабо понимая, что происходит, я попыталась встать. Получилось со второго раза. Тело плохо слушалось свою хозяйку, но руки и ноги уже не дрожали, «…постарайся ни во что не вмешиваться в ближайшие пару часов», — да они тут все разнесут за это время!
В коридоре оказалось пусто. Но звуки не исчезли, наоборот, они будто еще больше усилились.
— Перенеси меня к источнику этого безобразия, — приказала я, держась за стену, и в следующую секунду оказалась в холле у стойки.
— Вита, — изумленно охнула Лина рядом, — ты в порядке?
Я только отмахнулась. Нет и в ближайшее время вряд ли буду.
— Что тут творится?
— Тролли. Ищут Барта.
За моей стеной раздался топот. Я повернулась: в холле, на лестнице, наверху, везде, куда хватало моего взгляда, действительно сновали тролли. Много троллей. Очень много троллей.
— Они… женщины… — удивленно заметила я.
— А ищут мужика, — фыркнула Лина.
— Все? Я хочу сказать, Барт обидел их всех?
— Их хозяйку. Это охрана дочери военачальника троллей. Барт отказался с ней., ну… в общем, он ей понравился, а она ему — нет. Теперь он прячется.
Я представила себе картину, о которой говорила Лина, пожалела Барта и уточнила:
— И давно этот бедлам продолжается?
— Чуть больше суток. Эта шантара увидела Барта практически сразу же, как вселилась в гостиницу. Ну и…
— Понятно, — кивнула я и приказала гостинице. — Перенеси меня к Барту. Как можно ближе к нему.
Миг — и я оказалась в библиотеке.
— Не могу здесь все время сидеть, — бас Барта, хоть и приглушенный, я узнала сразу же.
— И что ты предлагаешь? — Агнесса. Кто бы сомневался.
Общаются за стеллажами, в глубине зала.
— Он — ничего, — вмешалась я в их беседу, держась за стол. — А я просто настаиваю, чтобы он пошел и пообщался со своей дамой сердца. Барт, ты меня слышишь?
В этот раз охнули оба, выглянув из-за стеллажей, и снова — от моего вида. Я досадливо поморщилась:
— Считайте, что я в порядке. Барт, в чем дело? С каких пор ты прячешься от женщины?
— Жениться не хочу, — буркнул он недовольно.
Несколько секунд я пыталась сообразить, кто и когда сделал ему предложение.
— Гадание, — снова буркнул Барт. — Она аристократка.
С трудом, но я вспомнила: да, действительно, Арина что-то подобное нагадала, и даже вроде посочувствовала Барту.