Снежинки - [6]

— Зафиксировано кошмарное сновидение, — послышалось в ухе.

— О чем ты, Мама? — не понял Вик, вытирая со лба испарину. — Я не спал. Я же не могу заснуть из-за тебя. Включи синий звук!

— Недоступно, — сообщила Мама.

— Какого черта! — закричал Вик. — Зачем ты это делаешь? Это ведь ты приучила меня ко всему этому! К этим… удобствам! А теперь… Чего ты хочешь, Мама?!

В комнате снова возник артефакт. Вик почувствовал, что с головы до пят покрывается мурашками. Девушка приблизилась и откинула вуаль — на этот раз у нее было морщинистое, подслеповатое лицо Сида Сима.

— А как же естественный отбор?! — просипел он. — Как же «выживает сильнейший»?! Вы говорите, снежинки влюблены. Но кого может родить и воспитать такая «снежинка»?! Только еще большее ничтожество. Слабейшие не должны оставлять потомства!

Сид Сим презрительно сплюнул, после чего артефакт растаял в воздухе.

— Зафиксировано кошмарное сновидение, — сказала Мама, но в этот раз Вик не обратил внимания.

— Что же выходит? — растерянно пробормотал он. — Что и я сам — такая влюбленная снежинка?

Вспомнились вдруг слова, сказанные тем азиатом. «Не безответно — всегда есть взаимность».

Девушка-артефакт появилась в этот раз почти молниеносно. С усмехающимся, длинным лицом Тима.

— Какого бы пола оно ни было, но то, что к тебе оно неровно дышит — факт.

— Выходит, что Юко тоже влюблена в меня, — прошептал Вик, переставая замечать артефакт.

Тот, кажется, снова растворился в воздухе. А может быть, и нет. Не важно. Мысль о любви Юко придала Вику сил.

— Значит, испытываешь меня, Мама?! — воскликнул он. — Устраиваешь естественный отбор?! Выходит, ты у нас теперь сама Мать-природа?! Так послушай меня! Я пройду твой естественный отбор! И дети, которых мы вырастим с Юко, будут сильнее и лучше нас. А их дети — еще сильнее и лучше. Люди изменятся! И мир изменится! Мир станет другим! Станет другим.

Часто дыша от возбуждения и повторяя шепотом «станет другим», Вик повернулся к окну и поднял голову, глядя на небо. Это было настоящее небо, а не та муть, которую они привыкли называть тем же словом. Пусть сейчас сплошь затянутое тучами, но все равно такое высокое, гордое… Неизменное. Пройдут годы, десятилетия, столетия, а оно будет таким же, как сейчас. И как сто, тысячу лет назад.

К удивлению Вика тучи вдруг рассеялись, словно по волшебству. Небо теперь было ослепительно-синим, чистым, без единого облака. Вик опустил глаза. Дыхание его перехватило — вместо привычных, растущих везде, будто грибы, небоскребов повсюду простирались сочно-зеленые холмистые луга. Вдали на горизонте темной полоской начинался лес. Вик сумел разглядеть неспешно бредущего лося, который отсюда казался совсем маленьким. Размером с грецкий орех.

Вик распахнул окно, и его уши заполнились нежным птичьим щебетанием. От этого вдруг стало так хорошо и спокойно, что Вик блаженно зажмурился. Птицы! Они лучше людей. Сильнее, свободней и умеют летать. Вот если бы люди могли превратиться в птиц! Пускай через много тысяч лет! Хоть когда-нибудь!

Он вдруг резко открыл глаза, взволнованный промелькнувшей мыслью. Ведь это уже случилось! Уже прошли тысячи лет! Потому и нет вокруг этих набивших оскомину небоскребов, байфонов, дронокамов, ботов, робоконов, вычетов и прочей дряни! Люди УЖЕ стали птицами! Одновременно со страхом и надеждой в глазах Вик медленно повернул голову и взглянул через плечо. Потом через другое. Выдохнул с облегчением и восхищением — могучие, красивые крылья были на своем месте. Гордо расправленные за его спиной. Бело-серые перья чуть колыхались от ветра, дующего из окна.

Крылья ждали полета.

Хотели полета.

Требовали его.

Этому невозможно было сопротивляться, а потому Вик, не колеблясь, взобрался на подоконник. Мельком отметил для себя странность, что в новом, лучшем мире еще остались какие-то подоконники и окна. Но тут же отмахнулся от глупой, ненужной мысли. Сложил крылья и камнем бросился вниз. Ветер, бешено дующий в лицо, заставлял щуриться, снежинки таяли на лбу и щеках — байполе, похоже, не справлялось. Снежинки? Байполе? О чем это он?! Не важно!

Резким, решительным движением Вик расправил крылья и полетел, издав радостный, победный клич.