Снежинки - [5]

Робокон дважды мигнул красным.

— Тебя, кому совершенно плевать на этот нескончаемый поток самоубийц! Их дела ты закрываешь быстрее, чем твое сраное приложение определило, какого я пола.

Робокон мигнул красным.

— Конечно! — Юко горько улыбнулась. — Они ведь просто снежинки. А знаешь, что обо всем этом думает ублюдок-натур?!

Робокон мигнул красным.

— Тим? — робко уточнил Вик.

— Он считает, что все мы — гребаные снежинки.

Робокон мигнул красным.

* * *

Бред! Лишь это слово вертелось в голове Вика с тех пор, как он, пристыженный Юко, просмотрел файлы Тима на работе. И это же слово продолжало крутиться в мозгу, когда Вик был уже дома и, развалившись на диване, бессмысленно таращился в экран небовизора. Бред!

Тим, как и Вик, анализировал логи самоубийц, но делал это значительно тщательнее — выискивал странности, сравнивал логи друг с другом, пытаясь обнаружить взаимосвязи. Как и тот азиат с презентации, Тим обратил внимание, что снежинки всегда испытывают влюбленность. Причем не безответную. Еще он почему-то выделял наличие артефактов и кошмарных сновидений.

Но самое главное — Тим всегда находил в логе какое-то маленькое отклонение одного из показателей байфона от оптимальных значений. Например, температура байполя оказывалась на одну десятую градуса за пределами нужного диапазона. Или же частота голоса Мамы в ухе отличалась на пару герц от заданных значений. Эти отклонения были, конечно, в пределах разрешенных погрешностей, но Тим в своих записях делал из этого вывод, на который был способен только натур. Он утверждал, что люди с имплантированными байфонами стали настолько изнеженными и неспособными выдерживать любой, даже малейший стресс, что подобного отклонения показателей уже оказывалось достаточно, чтобы нарушить психику человека и заставить его покончить жизнь самоубийством. А значит, каждый из тех, у кого есть байфон, был потенциальной снежинкой.

— Бред, — с отвращением сказал Вик и покачал головой.

Немного поразмыслив, он поднялся с дивана и отправился к Киру. Дверной глазок, едва скользнув по лицу Вика сканером, тут же мигнул зеленым, и магнитный замок открылся. Это значило, что Кир добавил Вика в ВИП-лист.

— Знаешь, я влюбился, — заявил Вик, пройдя внутрь и едва завидев Кира.

— Что ж, лучше поздно, чем никогда, — одобрительно улыбнулся Кир. — Значит, то, что я тебе обещал, будет сейчас как нельзя кстати.

Кир помахал в воздухе бутылкой северного виски.

* * *

Когда Вик спустя несколько часов вывалился из квартиры Кира, камера робокона тут же мигнула красным.

— Вычет за некорректность, — сообщила Мама.

— Дура, — пьяно заметил Вик, хватаясь за стену.

Робокон снова мигнул.

— Вычет за некорректность.

— Дура-два, — заявил Вик.

Камера опять мигнула, а Мама сообщила о вычете. К этому моменту Вик уже успел, шумно топая, миновать коридор, и «дура-три» было произнесено внутри его квартиры, что позволило избежать дальнейших вычетов.

— Синий звук? — поинтересовалась Мама.

— Потом, — отмахнулся Вик.

Как любой нормальный пьяный человек, он сделал то, что меньше всего стоило сейчас делать. Дважды хлопнул себя по груди, вызывая проекцию байфона, запустил нужное приложение, через раз промахиваясь пальцем, выбрал нужный контакт и нажал «вызов».

— Да, — несмотря на поздний час, Юко ответила почти сразу.

Изображения не было, но одного звука ее голоса оказалось достаточно, чтобы Вик тут же протрезвел.

— Юко, привет, — промямлил он.

— Ты что-то хотел? — трудно было понять, действительно ли она не желала с ним разговаривать или только делала вид.

— Я просто хотел сказать, — Вик запнулся. — В общем, я… Я рад, что ты оказалась женщиной.

Последние слова он почти выпалил скороговоркой.

— Хм… — в этот раз Юко хмыкнула чуть ли не ласково, подумала и сказала: — Что ж, надеюсь, что ты окажешься мужчиной, Вик.

И отсоединилась, оставив Вика в полном замешательстве. Он непонимающе моргнул. О чем это она? Черт!

— Синий звук? — снова поинтересовалась Мама.

— Давай, — буркнул Вик. — Без него точно не усну.

— Недоступно, — вдруг сказала Мама.

— То есть как недоступно? — не понял Вик. — Мама, давай синий звук.

— Недоступно.

— Без него я не засну.

— Сожалею.

Вик чертыхнулся. Встал, подошел к окну. Щелкнул пальцами, раздвигая жалюзи. Достал из кармана и положил на подоконник грецкий орех. Один из тех, которыми они с Киром закусывали отвратительное северное виски.

— Мама, жарко, — пожаловался Вик.

— Параметры байполя соответствуют оптимальному диапазону, — ответила Мама и добавила: — С учетом погрешности.

Погрешности?! Вик вдруг замер на месте, осененный страшной догадкой. Он вызвал проекцию, развернул текущий лог. Так и есть! «Оптимальный температурный диапазон — 36,0-36,6; текущая температура — 36,7». Всего одна десятая. В пределах погрешности. Почему же так жарко и плохо?

В дверях вдруг возник артефакт — все та же полупрозрачная девушка в воздушном платье. Медленно проплыв по воздуху, она приблизилась к Вику вплотную и подняла вуаль, заставив его вздрогнуть — у артефакта было такое знакомое остроносое лицо Юко.

— Все мы — гребаные снежинки! — зло прокричала Юко.

Лицо ее внезапно деформировалось и покрылось кровавыми подтеками, словно от сильного удара. Один глаз теперь бессмысленно таращился в никуда, а другого не было вовсе — лишь пустая глазница. Вик ахнул и зажмурился. Когда он решился снова открыть глаза, артефакт уже исчез.