Снежинка - [20]

— Когда-то играл за юниоров.

— Какого размера у тебя клюшка?

— Тридцать второго.

— Маленькая.

— Да.

— Где ты играешь?

— Мне будет не до игр, если опоздаю на встречу с матерью. Она мне ноги переломает.

— Ты отдаешь ей в стирку свою грязную одежду?

— Честно говоря, да, — улыбнулся он.

— Кажется, на данном этапе наших отношений еще рановато знакомиться с родителями.

— Это точно, — согласился он.

* * *

Обойдясь без неуклюжих прощальных поцелуев, он объяснил мне, как пройти на железнодорожную станцию. Гордость не позволила мне спросить, почему мы не можем воспользоваться одним средством передвижения. Он достал из кармана ключи от машины, нажатием кнопки открыл дверцы своего дизельного «гольфа» и укатил в направлении города.

Под насмешливыми взглядами прохожих я зацокала на станцию, кайфуя от собственной смелости, порочности и крутости. Чувствуя себя настоящей дьяволицей. А потом вспомнила, что сказал ночью Гриффин, когда я споткнулась и свалилась с лестницы в пабе. «Чем ниже самооценка, тем выше каблуки». Наверное, он решил, будто я так нагрузилась, что не услышу. Болезненный укол пронзил мне сердце, проникнув сквозь пьяный туман.

* * *

Прислонив голову к вибрирующему окну поезда, идущего назад в город, я заглянула в телефон. Одиннадцать пропущенных звонков. Сообщение от Ксанты.

«Дебс, ты как?»

«Привет, Санта. Проснулась в Драмкондре с херлером, играющим за графство. Еду к тебе.»

«Ха-ха, ну ты даешь. Я поставила чайник.»

Я ощущала себя под властью истории, постепенно воссоздающейся у меня в голове. Вот я встречаю парня на тусовке — кажется, я использовала его в качестве опоры: пока мы целовались, я могла держаться на ногах. Вот я теряю из вида Ксанту и Гриффина. Вот обжигаю нёбо картошкой фри. Вот мы целую вечность сидим на бордюре и бродим под дождем по черно-синим улицам в поисках такси, которое отвезло бы нас к нему домой. Вот неуклюже играем в херлинг в гостиной вместе с его соседями по дому^. Вот я падаю в кровать и кладу голову на его теплую грудь, не думая ни о чем и не боясь уснуть.

Когда я приехала к Ксанте, в квартире не было никого, кроме нее. Она сидела в постели, подложив под спину две подушки, как пациентка в больнице.

— Тут пахнет парнем.

— Вряд ли Грифф считается за парня.

— Он что, у тебя ночевал?

— Мы вчера вместе здесь вырубились. Возможно, мы целовались. Это не важно. Он гей.

— Может, не такой уж он и гей? Скажи начистоту^.

— Стопроцентный гей. — Ксанта вздохнула. — Я всегда была к нему неравнодушна. И когда он признался мне в своей ориентации, я вроде как испытала облегчение. Типа, дело не во мне, просто я не того пола. Думаешь, это глупо?

— Если честно, по-моему, он немного говнистый.

— Знаю, — засмеялась она. — Ты сразу дала это понять.

— Черт, правда, что ли?

— Да, Дебби. Грифф в курсе, что, по твоему мнению, он выглядит нелепо в своих дорогущих рваных джинсах.

Я пожала плечами:

— Ну, вчера ночью он со мной расквитался.

— Что он сказанул на этот раз?

— Смеялся над тем, что я пришла на каблуках. Сказал что-то в духе того, что высокие каблуки носят девушки с низкой самооценкой.

Ксанта нахмурилась:

— Не обращай внимания. У Гриффа свои закидоны. Иногда он ревнует.

— С какой стати?

— Ты привлекательная девушка, нравишься парням. А Грифф часто западает на натуралов. Ему потребовалось много времени, чтобы принять свою сексуальность. Он до сих пор не принял ее до конца.

— Ясно...

Тишина наполнилась гулом закипающего чайника. Он задрожал, затрясся и наконец со щелчком выключился.

— Ты пьешь чай с молоком? — спросила Ксанта.

— Я живу на молочной ферме.

— А, ну да. Овсяное сгодится? Другого у меня нет. Вообще-то оно приятное на вкус. Сладкое.

— Да, пусть будет овсяное. У тебя что, непереносимость лактозы?

— Ха-ха, нет. — Она покраснела. — Вообще-то я веганка.

Я ахнула в притворном изумлении:

— Правда?

— Ага, я стараюсь это не афишировать.

— За веганами такого не водится.

— Да уж, мы новые Свидетели Иеговы. Ну так что, каку тебя сложилось с этим твоим херлером?

— Все круто. Он попросил мой телефон, но я дала ему неправильный номер, — соврала я.

— Почему?

Я пожала плечами:

— У нас нет ничего общего.

— Откуда ты знаешь?

— Мне вечно нравятся парни, с которыми у меня нет ничего общего.

— Может, ты просто не даешь себе труда узнать их получше.

— Может быть. А как насчет тебя? — спросила я. — Есть парни на примете?

— Вообще-то есть один. Мы познакомились на прошлой неделе и теперь переписываемся. Ничего серьезного, но он милый. Изучает физиотерапию в Университетском колледже Дублина. Вообще-то он тоже херлер, но у него на странице ни одной портретной фотки, только матчи по херлингу. Странно как-то. — Ксанта открыла на мобильнике его аватарку и повернула экран ко мне. — Его тут толком не видно. Он в шлеме.

— Я его знаю, — сказала я. Это был тот самый парень, который на мессе стоит позади всех. — Мы учились в одной школе.

— О боже! Сума сойти. Какой он?

Я надеялась, ей не было слышно, как застучало сердце у меня в ушах.

— То есть я его не знаю. Кажется, мы даже парой слов ни разу не перекинулись.

— Но он тебе нравится?

— В каком смысле?

— Ну как человек. Он милый?

— Ты с ним знакома. Ты знаешь его лучше, чем я.