Снесла Баба Яга яичко - [5]
«Лук всегда нужно как следует потушить. Самое важное — это здоровье. Хуже лжецов никого нет. Старость — большое несчастье. Фасоль вкуснее всего с салатом. Чистота — залог здоровья. Когда варишь брокколи, первую воду надо обязательно слить».
Может быть, похожие вещи она говорила и раньше, но тогда я не замечала. А теперь все сузилось. Сердце сузилось. Сосуды сузились. Шаги сузились. Словарный запас сузился. Жизнь сузилась. Она произносила эти избитые истины с особенной важностью. Стереотипы, я думаю, давали ей чувство того, что все в порядке, что мир стоит на своем месте, что она все держит под контролем, что в ее силах принимать решения. Она обращалась с ними как с невидимой печатью и повсюду ставила ее, оставляла свой след. Мозг все еще служит ей, ноги служат, она ходит — правда, с помощью ходунка, но ходит — она человеческое существо, которое все еще знает, что «фасоль вкуснее всего с салатом» и что «старость — это большое несчастье».
Ты еще жива?
— Давай позвоним старой ведьме? — предлагает она. В ее глазах я замечаю неожиданный блеск.
Послушно беру мамину маленькую телефонную книжку, в которой полтора десятка самых важных номеров — я их туда записала, чтобы в любой момент они были у нее под рукой, — набираю и передаю ей трубку.
— Куда пропала, старушка, ты еще жива?
Она часто звонит «старой ведьме», особенно теперь, когда больше не в состоянии к ней ходить. Пупа не только по возрасту, но и по продолжительности их общения была самой старой маминой подругой.
— Не будь Пупы, не было бы и тебя, — говорит мама и повторяет семейную легенду о том, как Пупа, только что закончившая медицинский, ассистировала врачу во время маминых родов («Господи Иисусе, какой же ребенок страшненький!» — сказала Пупа, когда тебя вытащили на свет божий. Я просто замерла от ужаса. А ты вообще не была страшненькой, просто у этой старой ведьмы такие шутки!).
— Да, Пупа! И у нее жизнь была нелегкой, — задумчиво говорит мама.
Пупа во время войны была в партизанах, там же она заболела туберкулезом. Чего только с ней не происходило, она даже несколько раз была при смерти и сердилась на свою дочь, тоже врача, утверждая, что та во всем виновата. Без нее, часто ворчала старая ведьма, она бы уже давно распрекрасно отправилась на тот свет.
В ней было не больше сорока килограммов веса, передвигалась она с помощью ходунка, была почти слепой, мир видела только в расплывчатых очертаниях. Жила одна, упрямо отказываясь переселиться в дом престарелых или к дочери, в ее семью. Вариант жить вместе с нанятой помощницей она даже обсуждать отказывалась. Как, впрочем, отказывалась обсуждать и все другие варианты. Так что дочка была вынуждена ежедневно навещать ее, каждый день приходила и женщина, которая делала уборку, — кстати, Пупа их часто меняла. Она сидела в своей квартире, засунув ноги в огромный меховой сапог — электрическую грелку. Иногда включала телевизор и следила за пятнами на экране. А потом выключала телевизор и принюхивалась к окружающему ее воздуху. Соседи, ох, эти проклятые соседи, через систему центрального отопления опять пустили в ее квартиру «тухлый газ». Так она говорила, «тухлый газ», потому что из-за него во всем доме начинало пахнуть тухлятиной. Она заставляла домработницу заглядывать в каждый уголок квартиры, не завалился ли куда-нибудь кусок еды или, может, где-то застряла и сдохла мышь, но та клялась, что нигде ничего нет. Кроме «тухлого газа», время от времени проникавшего в трубы центрального отопления, ничто другое ее жизни не омрачало. Проблема была в смерти: та все никак не приходила. Если бы даже она вползла по трубе, Пупа с удовольствием отдалась бы ей. У смерти нет запаха. Воняет жизнь. Жизнь — это дерьмо!
Вот так она сидела в кресле, с ногами, засунутыми в огромный сапог, и принюхивалась к окружающему ее воздуху. Сапог со временем сросся с ней и стал естественным продолжением ее тела. С коротко стриженными седыми волосами, угловатая, с крючковатым, похожим на клюв носом, она изящно наклоняла свою длинную шею и направляла серый взгляд в сторону посетителя.
— Я уже сто раз говорила ей, дай мне умереть, — сообщала она, имея в виду свою дочь и виня ее. Так она косвенным образом извинялась за свое состояние.
— Знаешь, что она теперь выдумала? — оживленно спросила мама, кладя трубку.
— Что?
— Каждый день заказывает в кондитерской с доставкой на дом пирожные. И съедает за один раз пять штук, с кремом.
— С чего бы это?
— Должно быть, думает, что таким способом поднимет себе сахар и тогда умрет.
— Я уверена, что она так не думает. Ведь она еще помнит хоть что-то из медицины.
— Говорю тебе, она каждый день съедает по несколько пирожных с кремом.
— И как ее сахар?
— Без перемен. От пяти до шести.
— Да. Не везет.
— И она прогнала женщину, которая у нее убиралась.
— Почему?
— Должно быть, плохо убиралась.
— Как она может знать, если почти ничего не видит?!
— Верно… Об этом я как-то не подумала.
А потом довольным тоном добавляет:
— Что касается чистоты, то Пупа была еще строже, чем я. Не помню, чтобы она хоть раз впустила в свой дом кого-нибудь в обуви. Она на пороге всем выдавала плетенки.
В сборнике представлены повести современных югославских писательниц. Извечная женская способность прислушиваться к голосу чувств, сопереживать объединяет повести, исполненные в разной стилистической манере. По поводу «дамских» переживаний весело иронизирует Д. Угрешич, о любви юной и романтической пишет Г. Олуич, о любви, опаленной войной, рассказывает Н. Габорович, образ рафинированной интеллектуалки создает А. Б. Шубич, череда обделенных настоящей любовью героев проходит перед читателем в повести Я. Рибникар.
Увлекательное ироничное повествование югославской писательницы Дубравки Угрешич – своеобразный «роман о романе», литературная игра, основанная на цепочке таинственных событий, первое из которых – смерть в бассейне. Это мастерски реализованная модель постмодернистской теории, высвечивающая на фоне жизненных реалий «развитого социализма» абсурдность писательского ремесла.
«Читать не надо!» Дубравки Угрешич — это смелая критика современной литературы. Книга состоит из критических эссе, больше похожих на увлекательные рассказы. В них автор блистательно разбивает литературные и околокультурные штампы, а также пытается разобраться с последствиями глобального триумфа Прагматизма. Сборник начинается с остроумной критики книгоиздательского дела, от которой Угрешич переходит к гораздо более серьезным темам — анализу людей и дня сегодняшнего. По мнению большинства критиков, это книга вряд ли смогла бы стать настолько поучительной, если бы не была столь увлекательной.Дубравка Угрешич родилась и училась в бывшей Югославии.
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
В книге публикуются русские волшебно фантастические сказки, записанные в разные годы, начиная с прошлого века и до наших дней, на территории Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. В работе кроме печатных источников использованы материалы, извлеченные из архивов и рукописных фондов, а также собранные отдельными собирателями. К каждой сказке имеется комментарий, в конце книги даны словарь малоупотребительных и диалектных слов, указатель собственных имен и названий, топографический и алфавитный указатели, списки сказочников и собирателей.
Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.
Тео Грипенкерль — мелкий ученый с эго олимпийского бога. Случайно обнаружив древние арамейские свитки, фактически пятое Евангелие, он, не задумываясь о последствиях, публикует их, раздает автографы и интервью, смеется над коллегами-неудачниками, а в итоге оказывается привязанным к стулу в логове террористов… Таков он, современный Прометей!Сюжет об ученом, по воле случая покусившемся на основы христианской религии, мягко говоря, не нов… Но Мишель Фейбер (один из авторов международного проекта «Мифы») и не ставит своей целью поразить читателя оригинальностью — он создает пародию, едкую и острую сатиру на современную книгу и современного героя.
«Это повесть об Иисусе и его брате Христе: о том, как они родились, о том, как жили и как один из них умер. Смерть второго в историю не вошла…» Так начинается поистине ошеломляющая (и невероятно остроумная) книга Филипа Пулмана, написанная в рамках международного литературного проекта «Мифы». У этого знаменитого фантазера, премированного престижнейшими литературными наградами и вечно воюющего с различными религиозными организациями, загадка двойственной природы Спасителя из Назарета решается очень легко: один брат-близнец был Иисусом, другой — Христом, один истинно верил и познал Бога, а другой хотел подчинить себе мир и построить на земле только иллюзию Царства Божия…Неоднозначная, но при этом увлекательнейшая трактовка «самой великой истории» человечества.
Шестнадцатилетняя Намима — мико, служительница в царстве мертвых, ее госпожа, богиня Идзанами, ежедневно забирает тысячи людских жизней. Намима всегда будет шестнадцать, ведь именно в этом возрасте она умерла. Но после смерти ее душа не обрела покой и мучается неумолимой обидой, ведь ее убил горячо любимый муж.«Хроники Богини» Нацуо Кирино написаны на основе древнего японского мифа о сотворении мира: боги-супруги Идзанаги и Идзанами любили друг друга, и из этой любви родились небо, море, деревья, другие боги и все, что есть на Земле.