Снегирь и волк - [47]

— Как на стол?

Белые растерянно переглянулись, не сообразив в чём дело. Рейнгольд тихо спросил:

— Что на этот раз не так?

— Это же книга! — и потому, как она погладила толстую обложку, стало понятно, что для волчицы это нечто большее, чем сшитые листы бумаги. — Видно же, что старая, ценная. И её на стол?! Где тарелки, еда?!. Вы что?

Родик, закрыв лицо руками, застонал, словно ему разом заболели все зубы. Рейнгольд медленно вздохнул, потом сквозь зубы выдохнул:

— Пошла вон! Сегодня останешься без обеда и ужина! Ясно?!

— Да, альфа!

Полина пулей вылетела из столовой. Страх быстро вытеснила безумная надежда: ведь Виттур ничего не сказал про имя! Да если удастся выкрутиться и остаться Полиной — она неделю есть не будет! Больше вряд ли выдержит!

* * *

Назавтра волчица проснулась ни свет ни заря. Очень хотелось есть. Звериная натура требовала много энергии, а прошлый день женщина провела впроголодь. Полина выглянула в коридор и бегом бросилась на кухню, надеясь выпросить что-нибудь у Айне. Но едва она ступила на лестницу, как внизу услышала голоса. Бас Родика Гилмора узнала сразу, «кислый» бета ей точно не товарищ. А потом расслышала тихий голос Виттура. Чего им не спится? Оборотница ещё немного постояла у лестницы, не решаясь спуститься на кухню, и вернулась к себе несолоно хлебавши.

На завтрак Полину не позвали. Часы показывали половину десятого. Женщина бесцельно крутилась у окна. Голод давал о себе знать всё сильнее и настырнее. Во дворе Полина заметила дерево с красными ягодами. Рябина что ли? Надела куртку, обмотала шею красным шарфом и вышла на улицу, натягивая на голову красную шапочку, а на руки такие же варежки.

Трескучий мороз полоснул по открытым участкам лица. Голубое небо и яркое солнце. Точно на сильный мороз! И вот это лето?! Что тогда зимой будет? Волчица хмыкнула и спрятала нос в мягком шарфе. По расчищенному двору прошла быстро, а вот за служебной калиткой снега намело в человеческий рост. Идти было непросто, но дерево стояло совсем близко. Проваливаясь почти по колено в снег, Полина обошла шершавый стволик. Рябина? Не рябина? Вроде не сезон для ягод? Не отравиться бы ненароком! Чирикнула птичка, бодро склёвывая одну ягодку, довольно защебетала. Женщина просияла: значит, и она может есть. Волчица притянула ветку, обрывая гроздь. Недовольная птица обиженно чирикнула и вспорхнула с дерева.

— Лети, лети! — помахала ей вслед женщина. — Нам самим мало.

Она попробовала подмороженную ягоду. Ого! Неудивительно, что птичка возмущалась. Вкусно-то как!

Из окна за происходящим наблюдал Сварн Каминский, пока остальные волки ещё сидели за столом.

— Что она делает? — спросил Рейнгольд Виттур.

— Макхубу ест! — сосед Полины по столу не удержался от смешка, когда женщина гоняла ларка — маленькую птичку, гнездящуюся рядом с жильём людей и нелюдей.

— Много съела? — поинтересовался Ансур.

— Гроздь доедает.

Шеремет поднялся:

— Пойду за обезболивающим. Через минут пятнадцать прибежит.

Виттур задумчиво потёр подбородок:

— Не торопись. Пусть помучается немного. Лучше запомнит, что незнакомые плоды и ягоды есть нельзя, даже если умираешь от голода.

Ансур кивнул и вышел.

— Вот же ж горе привалило! — проворчал «кислый» бета.

А Полина, набрав ягод, гуляла-гуляла и подошла к деревне. Ещё издали заприметила горку, которую облюбовала местная ребятня, подобрала оставленную кем-то ледянку и лихо съехала по отполированному льду. Адреналин скаканул вверх. Поправив съехавшую на лоб шапку, волчица полезла обратно.

— …С горы, с горы, с горы как птица лечу-у-у! — она громко напевала песню кота Леопольда.

Легла на живот и — вжих-х-х!!! Полетела вниз с громким визгом. Белые волки, отправленные на её поиски, перепугались, выскочили из-за пригорка и замерли, ошарашенно глядя на катающуюся с горы волчицу. Родик в сердцах сплюнул и пошёл обратно.

А Полина съехала с горы прямо под ноги Ансура Шеремета. Бета тяжело вздохнул, хотя в серых глазах плясали смешинки:

— Как птица, говоришь, лечу?! Ну, полетели домой, Снегирь! Альфа тебя зовёт.

Рейнгольд Виттур ждал в своём кабинете. Полина следом за Ансуром прошла по левому коридору и вошла в огромный зал, украшенный огромными картинами. Но внимание женщины привлекли не они, а белый рояль у окна. Интересно, кто играет? Бета обернулся на притормозившую волчицу и кивнул на ещё одни приоткрытые двери.

— Альфа, подопечная здесь! — произнёс он громко.

— Пусть войдёт.

Полина с опаской вошла в очередную комнату. Совсем не похоже на кабинет. Слишком большое помещение. Слишком светлое. Эркер открывал прекрасный вид на снежную пустыню, по-своему великолепную и чарующую. Полукруглый стол из светлого дерева, светлые стены. Казалось, Виттур даже интерьером старался подчеркнуть, что он Белый оборотень. Ярким живым пятном был камин, облицованный шоколадно-коричневыми мраморными плитами. Сейчас огонь не горел, но вот вечером или когда за окном метель, камин, наверное, не только согревал, но и спасал от тоски. И ещё почему-то подумалось, что альфа здесь проводит почти всё своё время.

— Присаживайся, — мужчина за столом что-то быстро писал, лишь на мгновение глянув на вошедшую. — Как самочувствие?