Снегирь и волк - [41]

* * *

Цветень (апрель — Прим. авт.) был временем Стаха Карнеро. Чёрный не стал звать Полину к себе, а сам приехал в Галинган. Они сидели на скамейке, наблюдая за пришвартовывающимися кораблями. Судоходный сезон совсем недавно открылся, и на пристани было полно зевак, глазеющих то на большие корабли, то на крохотные судёнышки.

— На Земле сейчас тоже весна. Скоро май… то есть тревень — и каникулы! — вдруг заметила женщина.

— Каникулы? — переспросил оборотень, жуя что-то.

— Поверь, никто так не радуется каникулам, как учителя.

И Полина как-то притихла. Чёрный заглянул ей в лицо:

— Ты чего?

— Лёша…

Мужчина вздохнул, хорошо зная, как Полина тоскует по сыну.

— Мы этим летом собирались на море съездить. Деньги копили. Лёша так мечтал об этой поездке…

Когда Стах Карнеро позвонил ему, Ян насторожился:

— Чего тебе?

— Давай поменяемся месяцами!

— То есть?

— Ты мне уступишь тревень, а потом изок и страдник (июнь и июль — Прим. авт.) — твои.

— Зачем?

— Надо.

Грис отказался чисто из вредности:

— Нет.

— Да пойми ты, я Полинку порадовать хочу.

Ян и так исходил от ревности, а тут Стах со своим «порадовать»!

— А я не хочу?! Радуй в своё время.

— Потом будет поздно, — брякнул Карнеро.

Серый заинтересовался:

— Стах, что ты удумал? Колись, или натравлю Гаруальда.

— Сука ты, серый! Я ж правда для Полины стараюсь.

— Рассказывай!

Глава 13

Земля, конец мая

Полина боялась, что сойдёт с ума. Её мальчик! Сынок! Миленький! Родненький! Вытянулся за год. Худой. Только глаза взрослые, словно сыну не тринадцать, а все тридцать. Модная стрижка. Полина всегда следила за внешним видом сына. До одури хотелось, чтобы Лёшка был популярным в школе.

Подросток вдруг обернулся, скользнул взглядом по гостям, пришедшим на последнюю линейку в учебном году, словно искал кого-то. Когда карий взгляд остановился на ней, пусть и за тонированным стеклом автомобиля, женщина взвыла от тоски. Пальцы кололо от желания обнять, прижать сына к себе. Услышать снисходительно-ласковое «ну, мам». Женщина раскачивалась из стороны в сторону.

— Господь милосердный, забери эту бесконечную волчью жизнь за хотя бы один год с сыном! — молилась она, давясь слезами.

Альфы беспомощно переглянулись. Вот так сюрприз получился!

А потом дверь автомобиля открылась, и на переднее сиденье скользнул эмиссар:

— Что вы здесь делаете?

Оборотни в автомобиле посерели, понимая, что им грозит за нелегальный визит на Землю. А Гаруальд Маггур просто так это не оставит!

— Полина очень скучает по сыну, — Ян отвёл взгляд. — Мы решили, пусть увидит.

— Вы решили? — Белый вскинул бровь и кивнул на обезумевшую от горя волчицу. — Увидела. Довольны?

Ян и Стах отвернулись. Гаруальд глянул на Алеса Преславского за рулём:

— Едем отсюда! — потом уставился на виновников. — Вы хотя бы понимаете, чем это чревато? Полина, если ты выдашь себя — будет зачистка! Знаешь что это?

— Знаю, — прохрипела женщина, не отрывая глаз от окна, хотя школа и дети уже остались за поворотом.

— А я напомню. Ликвидируют всех, кто сталкивался с тобой. Хочешь сыну смерти?

Оборотница с ненавистью глянула на эмиссара. Тот кивнул:

— Я так и думал. Поэтому никаких контактов с прежней семьёй. Вообще забудь, что ты здесь была сегодня! — Гаруальд перевёл взгляд на альф: — Теперь вы, любезные! Я сохранил за вами право опеки над Полиной, надеясь, что вы поможете ей обжиться в нашем мире. А вы?.. Ну ладно Стах, у него всегда хвост впереди головы! Но ты, Ян, самый рассудительный и спокойный оборотень из всех, кого я знаю. Как тебя-то угораздило?!

Молчание было ему ответом. Да и что могли ответить Стах и Ян. Понимали, что рискуют — да. Гаруальд, злой, взбешённый, процедил:

— Вы не справились с доверенной вам миссией. Я отбираю у вас право опеки над укушенной волчицей.

— Что? — слились в один два возмущённых крика.

— Я отправлю Полину Кузьмину в стаю Белых волков, под опеку Рейнгольда Виттура.

Серый альфа зло клацнул зубами, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на эмиссара. А Стах сочувственно погладил Полину по голове:

— Прости, девочка, мы хотели как лучше, а в итоге подложили тебе такую свинью… прямо свинищу.

Женщина перевела настороженный взгляд на Яна:

— Всё так плохо?

— Плохо, — выдохнул тот.

— Говорят, сам Мифиор — кровавый бог оборотней — вырвал сердце Рейнгольда и вложил в его грудь кусок льда, — в Стахе проснулось красноречие.

Ян почувствовал, как его руки коснулись женские пальчики, ища поддержку. Он сжал хрупкую ладонь Полины:

— Я вытащу тебя оттуда. Слышишь? Я что-нибудь придумаю.

— Я помогу, — встрял Стах.

— Ты уже помог, — шепнул Ян, намекая на визит в Изначальный мир.

Когда они вернулись на Гебу, Гаруальд отправил волчицу домой собирать вещи. Потом повернулся к недовольным альфам:

— Нет смысла собирать Совет для испытания Полины: она его не пройдёт. И я заявлю, что волчица не готова, — и с ходу оборвал все возражения. — И только посмейте что-нибудь сделать — сообщу в Совет о нелегальном визите в Изначальный мир.

Оборотни оценили широкий жест неподкупного эмиссара и решили не искушать судьбу дважды. А Гаруальд, увидев, что его правильно поняли, договорил:

— Теперь от Рейнгольда Виттура будет зависеть, насколько затянется испытательный срок Полины. И когда она вернётся из Эллари- Зари.