Снега Арарата - [9]

Для ученого он выражался довольно-таки путано.

Неприятно пораженный, я пожал плечами.

— Очень возможно. Только я не вижу связи…

— Сейчас увидите, — с каким-то удовлетворением произнес академик, потирая пальцы. — Итак, вот в чем дело. Они пришли на землю шесть тысяч лет тому назад. Они представляли цивилизацию, более высокую не только чем та, которую они нашли здесь тогда, но и чем наша теперешняя цивилизация, ибо они знали о ядерных процессах, тайной которых мы не владеем, об ароматах, способных переносить информацию, и о существовании анатомической системы, которую мы не открыли до сих пор. Замечу вскользь: это случилось потому, что данная система невидима даже для глаза электронного микроскопа. Если я не ошибаюсь, она состоит не из клеток, а из силовых линий, из приливов энергии… Но обо всем этом позже… Что могли сообщить они первобытным людям, блуждавшим по нашей низменности и прятавшимся в пещерах? Мне не хотелось бы думать, что это они убили женщину, скелет которой был найден в только что открытой пещере. Все ее кости целы, и ничто не позволяет нам предположить, что она была убита. Но ее тело, вне всякого сомнения, было использовано ими, ибо они превратили его в исключительный исследовательский инструмент, прибегнув к скрытым для нас возможностям анатомической системы. Я уверен, что в использовании этих возможностей и заключается объяснение тех явлений, которые мы игнорируем под неопределенными названиями телепатии, телекоманды, телепереноса и так далее. Может быть, мы должны видеть в них проявление того, что религия назвала душой, и, во всяком случае — главный источник чудес, о которых упоминают предания всех народов… Я уверен, что энергия, которую может вызвать и использовать эта система, поистине фантастична. Умея использовать ее, они прибегли к опыту, который кажется нам поразительным только потому, что мы не знакомы даже с рудиментами этой техники: исследовали будущее, узнав то, чего не могла знать и сама женщина и получив от нее отдаленное во времени изображение человека наших дней. Если вещи обстоят таким образом, если между обнаруженным вами скелетом и изображением нашего современника можно установить прямую связь, тогда мы, несомненно, находимся перед самым невероятным опытом по телепатии, какой только можем себе представить… Все же я не хочу скрывать от вас того факта, что здесь возможно и совпадение; другими словами, между скелетом и изображением могло бы не существовать никакой связи, и женщина просто случайно укрылась перед смертью именно в той пещере, которую незадолго перед этим посетили посланцы межзвездных пространств. Не забывайте, что точное время их посещения нам неизвестно. Тогда изображение является результатом операций, проведенных с помощью приемов, лежащих за пределами нашхи знаний (может быть, это то, что было названо «путешествием во времени», но лично я отказываюсь принять это объяснение). Итак, позвольте мне вернуться к единственному действительному для меня выводу. Используя возможности системы, на которую они нам указали, стимулируя их благодаря концентрации жизненных сил, в достаточной мере объясняющей истощение организма женщины, над которой производился опыт, и может быть даже ее смерть, они воплотили извлеченное из времени изображение человека наших дней. Я спрашиваю себя, не мог ли это быть даже потомок женщины из пещеры, поскольку наши начальные познания в этой области показывают, что парасенсориальный перенос легче осуществить между родственниками… Так или иначе, смысл этого телепатического эксперимента заключается в том, чтобы идентифицировать человека будущего, настолько развитого, что ему можно будет сообщить информацию, которую не в силах была воспринять женщина, пользовавшаяся обсидиановыми скребками. И, если для этого была выбрана наша эпоха, я не думаю, что это объясняется тем, что она была сочтена наиболее подходящей (последующая эпоха, познакомившись с парасенсориальной системой, позволила бы использовать аромат сосуда для передачи менее примитивной информации). Нет, она была избрана именно потому, что представляет собой конец линии, завершение пути.

Может быть, это объясняется тем, что энергия женщины, стимулированная до предела, все же не позволила ей видеть далее солидного расстояния в шесть тысяч лет; а может быть — если предположить необходимость существования прямого наследника — и тем что последний потомок женщины из пещеры, наш уважаемый коллега, исследователь из института древней истории, не имеет и не будет иметь детей. В том и другом случае он представляет собой последнее звено живой многотысячелетней цепи, предугаданной шесть тысяч лет тому назад в маленькой вулканической пещере, и именно к нему обратится неизвестность…

Мегер снова остановился и обвел наши лица удивленным взглядом. Кто-то наполнил его стакан, и он осушил его, глядя поверх наших голов на снега Арарата, возвышающегося вдали. Мы представили себе, что он должен был почувствовать, узнав, что скелет, из грудной клетки которого поднималось его изображение, может быть, не походил на многочисленные скелеты, изученные им во время раскопок — кости настолько анонимные, что они теряли всякую эмоциональную силу, становились нейтральными, как мельничные жернова, и превращались в простые предметы археологического инвентаря, менее волнующие, чем какой-нибудь сосуд, в изящных линиях которого угадываются обрывки еще живого чувства. Ни один человек не сталкивался до него с останками своей древнейшей прародительницы, много тысяч лет тому назад давшей начало его племени, к которому можно отнести библейское пророчество: «И сделаю тебя великим народом…» Даже если прародительница из пещеры не представляла собой начало цепи, шесть тысяч лет (в соотношении с жизнью человека) являли собой вечность, и дополнительные тысячелетия просто потерялись бы рядом с ним, не углубляя этого понятия. Поэтому женщина, распятая на холодном камне пещеры, являлась Мегеру чем-то вроде Первоначальной матери, начала всех начал, святой, благодаря самому факту ее удаленности во времени, которое не в силах измерить наш ум. Более того, соединение обоих звеньев во тьме пещеры являлось ему, как навязчивая идея, волнуя его своим характером непоправимой завершенности цикла. Взволнованные, мы не нарушали его молчания. А он все тем же отсутствующим взглядом всматривался вдаль, туда, где возвышалась обезглавленная пирамида недоступных снегов Арарата.