Снег в июле - [95]
— Товарищ Наседкин?.. Это Важин говорит. Как там с управляющим трестом?
В трубке сначала раздалось покашливание. Начальник отдела кадров для солидности так обычно начинал разговор.
— На вашем представлении Сергей Сергеевич написал резолюцию: освободить Самотаскина и назначить управляющим Лисогорского. Приказ заготовлен.
— Подписан?
— Нет пока. Но Сергей Сергеевич не меняет своих решений.
— Хорошо… А куда Самотаскина?
— В другой трест идти отказался. Наверное, будем увольнять.
— Ясно.
— Позвоните через час, приказ уже будет.
— Спасибо. — Значит, управляющим будет Лисогорский. Этот тоже с неба звезд не хватает, легковесен, но кто угодно — лишь бы не Самотаскин!.. Почему так? Боится он его?.. Важин прошелся по кабинету. Улыбнулся. Нет, конечно, не боится. Но этот упрямый, бесталанный человек делает жизнь серой, скучной… Ну а Нина? Важин снова улыбнулся.
В комнату вошла секретарь.
— Игорь Ни-колаевич, — чуть запинаясь, обратилась она.
— Ну? — Важин пристально посмотрел. Секретарь опустила глаза. «Ничего себе девчонка, только уж очень робкая».
— Пришел Гуляйбеда. — На этот раз она смотрела прямо.
— Кто-кто?
— Вы его приглашали.
— Ну да, странная фамилия. — Важин усмехнулся. — Пусть войдет.
Секретарь впервые тоже улыбнулась, чуть-чуть; вышла, очень аккуратно притворив дверь.
Начальник ремонтного управления Карп Иванович Гуляйбеда, как это обыкновенно случается, совсем не соответствовал своей фамилии. Был весел, округл, и вся его деятельность была направлена не на организацию различных бед, а именно на их ликвидацию. Он вошел в кабинет, приветливо поздоровался, поставил на пол огромный портфель.
— Слушаю вас, Игорь Николаевич.
Важину одного взгляда было достаточно, чтобы оценить этого толстяка. Конечно, ничего не сделал. Сейчас начнет вилять, оправдываться, все с улыбочкой. Он прошел к столу, сел в кресло и строго-официально сказал:
— Садитесь… Были в квартирах?
— Так точно, Игорь Николаевич.
Но Важина не так легко было провести. Он взял со стола книгу, где были записаны жалобы посетителей.
— У Миронова были?
— Так точно.
— Акт.
— Пожалуйста, Игорь Николаевич, — Гуляйбеда опустил руку в портфель и положил на стол листок.
Важин посмотрел акт. Все было сделано как полагается: перечень дефектов, объем работ и даже — чего Важин не поручал — подсчитана стоимость. Важин удивленно кашлянул:
— Ковалевский?
Гуляйбеда вытащил из портфеля папку.
— У вас на приеме было двадцать два человека, Игорь Николаевич. Тут в папке двадцать два акта.
Важин полистал папку, сравнил акты с записью в книге. Все было правильно. Странно, совсем этот Гуляйбеда не похож на делового, исполнительного работника.
— Ну а к работе приступили? Я просил вас все сделать срочно.
— Нет, Игорь Николаевич.
Вот-вот! Он все-таки не обманулся. Этот ремонтник бумажки сочинил, а к делу так и не приступил.
— Почему? — недовольно задал Важин привычный вопрос.
Гуляйбеда привстал.
— Да сидите, пожалуйста. Не тянитесь… не люблю этого. Почему вы не начали ремонт?
Гуляйбеда понимающе улыбнулся:
— СУ, Игорь Николаевич, как известно, на хозрасчете…
— Короче, Гуляйбеда.
— Короче — межпанельные швы в большинстве своем некачественные. Допущен брак при закладке фундаментов, техническое подполье постоянно затоплено. В первом этаже из-за сырости и скверного запаха жить очень трудно. Во многих квартирах дома вздулся паркет, он был уложен на сырое основание. Плитка…
— Все. Хватит перечислять!
Гуляйбеда вежливо наклонил большую лысую голову.
— Плитка в ванных комнатах восемнадцати квартир требует переделки…
— Я сказал — хватит!
— Ясненько, Игорь Николаевич. — Гуляйбеда привычно опустил руку в портфель и, не глядя, вытащил из его чрева несколько сколотых листков, почтительно протянул Важину.
— Что тут еще?
— Смета, если позволите, тридцать две-с.
— Что, тридцать две?
— Тысячи, Игорь Николаевич. Стоимость ремонта. Я был в райжилуправлении. У них средств нет. Дом только год как заселен.
— Ну и что?
— Позвольте, Игорь Николаевич, узнать, кто будет платить?
Важин не взял сметы.
— Все должно быть сделано за три недели. Ясно вам? — Он строго посмотрел на Гуляйбеду. Этот улыбающийся начальничек ремонтного СУ, кажется, был не так прост, как показалось вначале.
— Ясненько. Сделаю.
Гуляйбеда встал, опустил в портфель акты и смету, поклонился:
— Всего вам самого наилучшего, Игорь Николаевич.
— До свидания.
У дверей Гуляйбеда остановился:
— Только за оплатой позвольте зайти к вам-с.
— За оплатой зайдете к строителям этого дома. — Важин готов был поклясться, что на лице Гуляйбеды появилась лукавая усмешка.
— Вот я и говорю, Игорь Николаевич… Обязательно зайду.
После ухода Гуляйбеды Важин принял еще много людей. Район был большой, жил полнокровной жизнью. Дел было много: завершение строительства овощехранилищ — дело шло к осени; готовность котельных к зиме; вывозка мусора — кое-где она велась нерегулярно; предстоящая посадка деревьев на бульваре; план лекционной работы в жэках, устройство футбольных площадок для мальчишек района… Люди все шли к нему.
В конце дня позвонил на корпус № 14. Долго телефон не отвечал, потом кто-то снял трубку… Важин вдруг услышал жалобное всхлипывание.
В сборник произведений лауреата премии ВЦСПС и Союза писателей СССР Льва Лондона включены повести и роман, в которых затрагиваются нравственные и общественные проблемы. Автор на основе острого сюжета раскрывает богатый внутренний мир своих героев — наших современников.
Жанна Владимировна Гаузнер (1912—1962) — ленинградская писательница, автор романов и повестей «Париж — веселый город», «Вот мы и дома», «Я увижу Москву», «Мальчик и небо», «Конец фильма». Отличительная черта творчества Жанны Гаузнер — пристальное внимание к судьбам людей, к их горестям и радостям. В повести «Париж — веселый город», во многом автобиографической, писательница показала трагедию западного мира, одиночество и духовный кризис его художественной интеллигенции. В повести «Мальчик и небо» рассказана история испанского ребенка, который обрел в нашей стране новую родину и новую семью. «Конец фильма» — последняя работа Ж. Гаузнер, опубликованная уже после ее смерти.
В повести «Окна, открытые настежь» (на украинском языке — «Свежий воздух для матери») живут и действуют наши современники, советские люди, рабочие большого завода и прежде всего молодежь. В этой повести, сюжет которой ограничен рамками одной семьи, семьи инженера-строителя, автор разрешает тему формирования и становления характера молодого человека нашего времени. С резкого расхождения во взглядах главы семьи с приемным сыном и начинается семейный конфликт, который в дальнейшем все яснее определяется как конфликт большого общественного звучания. Перед читателем проходит целый ряд активных строителей коммунистического будущего.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые — журн. «Новый мир», 1926, № 4, под названием «Московские ночи», с подзаголовком «Ночь первая». Видимо, «Московские ночи» задумывались как цикл рассказов, написанных от лица московского жителя Савельева. В «Обращении к читателю» сообщалось от его имени, что он собирается писать книгу об «осколках быта, врезавшихся в мое угрюмое сердце». Рассказ получил название «Сожитель» при включении в сб. «Древний путь» (М., «Круг», 1927), одновременно было снято «Обращение к читателю» и произведены небольшие исправления.
Впервые — журн. «Новый мир», 1928, № 11. При жизни писателя включался в изд.: Недра, 11, и Гослитиздат. 1934–1936, 3. Печатается по тексту: Гослитиздат. 1934–1936, 3.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.