Снег в апреле - [42]

Столь же знакомый с этим домом, как Лиз с Карнеями, он стал искать его обитателей и наконец нашел Лиз в кабинете отца, где она сидела на столе и вела телефонный разговор. Разговор шел, судя по всему, с мясником. Когда он открыл дверь, она подняла глаза, увидела его и жестом показала ему, чтобы он подождал. Оливер вошел в комнату и приблизился к камину. Ему хотелось курить, но не в одиночестве. От камина исходило приятное тепло, успокаивающе согревающее ноги.

Она закончила говорить по телефону и повесила трубку, но осталась в задумчивости сидеть на столе, закинув ногу на ногу. На ней была плиссированная юбка, тонкий свитер, вокруг шеи шелковый шарф. Кожа рук и лица все еще хранила золотистый загар Антигуа. Со своего места Лиз долго смотрела ему в глаза.

Потом спросила:

— Кого ты искал?

— Твоего отца.

— Его нет. Уехал в Релкирк. Не вернется до ленча. — Она достала серебряную коробку с сигаретами и предложила ему. Оливер покачал головой, поэтому она взяла одну себе и закурила от массивной настольной зажигалки. Задумчиво посмотрев на Оливера через клубы синего дыма, она поинтересовалась: — Что ты такой расстроенный, Оливер? Что-нибудь случилось?

Все утро он пробовал убедить себя в том, что ничего не случилось, но теперь сказал откровенно:

— Каролин и Джоди уехали.

— Уехали? — В ее голосе звучало легкое удивление. — Куда они уехали?

— Назад в Лондон. Я вернулся вчера вечером и нашел письмо от Каролин.

— Но это хорошо.

— Так ведь они не дождались своего брата.

— Ну, как я слышала, это не очень-то имело значение.

— Для них это имело огромное значение. Это имело значение для Джоди.

— Они способны самостоятельно добраться до Лондона, не следует о них волноваться. У тебя и без того много забот, чтобы нянчиться с ними, как с парой хромых собак. Ты прежде так себя не вел. — Выпалив эту тираду, она мгновенно сменила тему на более важную: — По какому вопросу ты хотел видеть моего отца?

Оливер едва смог вспомнить.

— Хотел поговорить о дороге. Я хочу оставить озерный дом, и мне будет нужен подъезд к нему.

— Оставить озерный дом? Но это же развалины.

— В основном достаточно крепкие развалины. Нужно немного прибраться, обновить крышу.

— Для чего ты хочешь оставить озерный дом?

— Просто оставить. Для отпуска, возможно. Я не знаю. Просто оставить.

— Может, это я тебя надоумила?

— Может, и так.

Лиз соскользнула со стола, подошла к нему и встала рядом.

— Оливер, у меня есть идея получше.

— Какая?

— Пусть мой отец купит Карнеи.

 Оливер засмеялся:

— Он не хочет этого.

— Нет, но я все устрою. Я хотела бы иметь этот дом для... как ты там говорил, для отпуска? Отпуск. Уик-энды.

— И что ты будешь делать с домом?

Она бросила в огонь окурок.

— Я привезу туда моего мужа и моих детей.

— Им понравится там?

— Я не знаю. Ты это скажешь мне.

Ее немигающие глаза были ясными, честными. Он был удивлен тем, что она говорила, однако и польщен также. И поражен. Маленькая Лиз, длинноногая, застенчивая Лиз выросла и подталкивает Оливера к объяснению...

Он сделал непонимающее лицо:

— Прости меня, если я не прав, но какая связь между мной и этими идеями?

— Самая прямая. Я знаю тебя слишком долго и буду с тобой честной. Я чувствую, что наша теперешняя встреча, происшедшая так неожиданно, поможет нам разобраться в наших чувствах и найти друг друга. Соединить две части одного целого. Я подозреваю, Чарльз знал, что это когда-нибудь случиться.

— Но Чарльз любил тебя.

— Я и говорю. И вот Чарльз мертв.

— Если бы он был жив, ты вышла бы за него замуж?

В ответ она обняла Оливера за шею, наклонила его голову и поцеловала в губы. Какую-то долю секунды он колебался из осторожности, но только в течение секунды. Это была Лиз, приятно пахнущая, ослепительная, удивительно привлекательная. Он обнял и притянул ее стройное тело ближе и сказал себе, что, возможно, она права. Возможно, это новое русло его жизни, и, возможно, это было то, чего всегда хотел Чарльз.

Он опоздал домой на обед. Кухня была укоризненно пуста, единственное место за столом было накрыто — для него. Очень вкусно пахло. Поискав госпожу Купер, он нашел ее в детской. Она складывала старые игрушки, которые не собрал Джоди. Она была расстроена и походила на мать, лишившуюся детей.

Он просунул голову в дверь и виновато произнес:

— Я опоздал, извините.

Она подняла голову от коробки с кубиками, которые аккуратно укладывала.

— Ох, это не важно. — Голос ее звучал вяло. — Там только пастуший пирог. Я оставила его в духовке, вы можете съесть его, когда захотите.

Она была потрясена и сильно обеспокоена вчера вечером, когда он сказал ей, что Клибурны уехали. Теперь по выражению ее лица он понял, что она еще не успокоилась. Пробуя поднять ее настроение, он сказал:

— Они, должно быть, уже близко к Лондону и приедут сегодня к вечеру, если на дорогах не слишком интенсивное движение.

Госпожа Купер всхлипнула:

— Без них дом опустел. Малыш будто здесь родился и вырос. Его появление оживило Карней.

— Понимаю, — посочувствовал Оливер. — Но так или иначе, они все равно уехали бы через день или два.

— Я даже не попрощалась с ними. — Она произнесла это так, будто это было виной Оливера.