Снайперы. Огонь на поражение - [17]

…Прекрасно изучив собственный организм, Овечкин знал, что подобное состояние тотчас исчезнет, едва он займется привычным делом – начнет истреблять гитлеровцев. Но пока приходилось держаться, борясь с пытавшимся завладеть его сознанием сном в прямом смысле подручными средствами…

…Между тем, время неумолимо текло, и спустя приблизительно четверть часа к естественным звукам и шумам, обычным для солнечного летнего утра, добавился постепенно усиливающийся гул авиационных моторов.

«Рама» прилетела, – по тональности двигателей определил Андрей и машинально посмотрел на часы, – значит, проведет разведку, передаст, куда следует, необходимые сведения и координаты, а потом наши истребители ее прогонят! Маловероятно, что немцы поднимут в воздух свои пикировщики на бомбардировку зарывшихся в землю стрелковых частей. Скорее всего, противник, не откладывая в долгий ящик, начнет обстрел из орудий или же минометов, на который наши ребята, безусловно, ответят. Фрицы в траншеях, естественно, не дураки и забьются в щели, что твои тараканы, откуда высунут нос только когда пальба прекратится. На эти «мероприятия» уйдет, наверное, с полчаса, может, чуть больше. Сейчас же ровно девять, и по всему вытекает, что я могу немного отвлечься от своих наблюдений и спокойно перекусить! А если, что вряд ли, появится все-таки какой-нибудь толстый вражеский генерал, то Поздняков его и без меня снимет, не напрягаясь!»

Придя к таким умозаключениям, старшина отполз назад, забравшись еще глубже под танковое днище, положил на траву винтовку, достал из вещевого мешка горбушку ржаного хлеба и принялся неторопливо ее жевать, прислушиваясь к монотонному гудению бесцеремонно кружащегося над позициями красноармейцев «Фокке-Вульфа»…

…Последующие события развивались именно так, как и предполагал Овечкин. В безоблачном голубом небе появилась пара «Лавочкиных». Зайдя со стороны солнца, наши летчики яростно атаковали «Раму», и вконец обнаглевший тактический разведчик, отбиваясь от ястребков, был вынужден убираться восвояси.

Еще не успели затихнуть звуки удаляющегося на запад воздушного боя, а уже в полную мощь заработали немецкие минометы. Почти два десятка мин с противным свистом пронеслись над полем и разорвались в расположении батальона майора Деменева. За этим залпом последовал второй, равнозначный по силе, а вот третий получился гораздо слабее. Потому как, хоть и с небольшим опозданием, но очень активно и, что главное, весьма эффективно вступила в противоборство замаскированная в овраге за деревней советская батарея 120-миллиметровых минометов, накрыв первыми же выстрелами несколько вражеских огневых точек.

Получив достойный отпор, гитлеровцы огрызнулись еще двумя залпами и стали сворачиваться. Что было на руку нашим, старавшимся сохранить место нахождения своей батареи в секрете от неприятеля. Таким образом, минометная дуэль быстро пошла на убыль и вскоре окончательно прекратилась…

– Все закончилось раньше, чем я рассчитывал, – отправив в рот последние крошки хлеба, с некоторым удивлением пробормотал Андрей. – Впрочем, позавтракать, хоть и всухомятку, у меня получилось, и теперь с чистой совестью и в меру набитым желудком можно вернуться к повседневной работе!

Старшина взял в руки винтовку и снова устроился на прежнем месте, с которого открывался хороший обзор фашистских позиций…

* * *

…Гюнтер Хаген сидел в траншее на пустом ящике из-под боеприпасов и сосредоточенно курил сигарету. Только что прекратилась интенсивная, но кратковременная перестрелка, которую вели минометчики с обеих сторон, и за дело взялись санитары, перевязывавшие стонущих раненых и укладывавшие отдельно убитых. Среди подчиненных Гюнтера таковых не оказалось. Но ему от этого было не легче, ведь он потерял восьмерых в жестоком ночном бою с русскими. И сейчас лейтенант напряженно размышлял, силясь понять, мог ли он предотвратить гибель своих людей. По всему выходило, что нет. Однако Хаген не унимался, вновь и вновь прокручивая в голове эпизоды той схватки.

Он был настолько поглощен своими тягостными раздумьями, что не увидел, как из-за поворота траншеи в сопровождении обер-лейтенанта Эриха фон Тиссена, возглавлявшего вторую роту, показался командир батальона майор Ридель. Зато Ридель сразу обратил внимание на сидящего на ящике офицера. Сдвинув брови к переносице, он быстрыми шагами подошел к лейтенанту и неприязненно произнес:

– Я вижу, прохлаждаетесь! Конечно, самое время!

– Виноват, господин майор! – вздрогнув от неожиданности и только сейчас заметив командира батальона, воскликнул Хаген, при этом моментально осознав, что в траншее на переднем крае тот появился неспроста.

Запоздало вскочив на ноги, Гюнтер принял строевую стойку и отдал честь.

– Да нет, продолжайте, все ведь в порядке! – уже с откровенной издевкой процедил Ридель, впившись испепеляющим взглядом в зажатую между пальцами левой руки лейтенанта дымящуюся сигарету, про которую Гюнтер благополучно забыл. – Сначала запороли операцию, разработанную в нашем штабе, потом, очевидно, забыли мне об этом доложить, а сейчас преспокойно курите в тенечке! Вы просто образцовый офицер, Хаген!