Снайперские дуэли. Звезды на винтовке - [65]
Однажды Сергей Шорников приволок откуда-то огромный красивый мотоцикл без коляски. С полным баком бензина.
— Садись, прокачу! — предложил он мне. — Не боишься с ветерком промчаться?
Было раннее утро, воздух после дождя — свежий, теплый, широкая шоссейная дорога пустынна и в отличном состоянии. Чего бы не покататься? А тут еще толпа зевак подзуживает: мол, Шорников лихач, каков же наш «опер»? Струсит или поедет?
А внутренний голос уже шептал: «Не садись, найди причину!» Но причины не находилось. Было свободное время, ни артобстрела, ни противника поблизости…
— Валяй, — говорю, — жми на всю железку! И сажусь на заднее сиденье.
Сергей рванул с места. То, что он классно водил автомобили любой марки, мне было известно — ездил пассажиром у Сергея. Но то, что он умел водить и мотоцикл, я не знал. А теперь вот убедился и по-хорошему завидовал Сергею: «Вот черт, и все-то он умеет!»
Ничего не скажешь, гонщик он был отменный. Мы стремительно летели по гладкой поверхности отличного шоссе, и выжимал Сергей из машины все, на что она была способна. Я сидел, ухватившись рукой за поясной ремень Сергея, и не видел за его широкой спиной того, что делается там, впереди. А там была огромная воронка, через которую построили деревянный мост-времянку. Сейчас его широкие шлифованные доски после дождя были сырыми.
Не снижая скорости, Сергей хотел перемахнуть этот мостик, да просчитался, не учел, что тот был мокрым. Меня оторвало от мотоцикла, подбросило вверх метра на три-четыре, и я оказался в свободном полете. Пролетев так метров десять, я брякнулся точнехонько на Шорникова, уже лежавшего под мотоциклом. Все это происшествие заняло мгновение…
Хотя я и ушибся о мотоцикл, но не очень сильно. Тут же вскочил на ноги и наклонился к Сергею.
Шоссе пустынно, помочь некому. А Сергей здорово разбился, весь в крови, срочно нужен противостолбнячный укол…
— Давай садись, поедем обратно, — морщась от боли, сказал Сергей, уже проверивший состояние машины.
Вернулись мы благополучно. Кто-то сразу крикнул доктора, который тут же обработал наши раны. А Сергей как ни в чем не бывало сыпал шуточки:
— Смотрю — летит наш опер! Хорошо так летит и — посадочную площадку себе выбирает. И что бы вы думали? Удивительная точность попадания!
Сергей быстро рос по службе. На моих глазах, начав с начальника разведки бригады, стал комбатом, а теперь и командиром дивизиона. Грудь его была вся в орденах. Войну мы закончили с ним в Берлине, расписались на стенах рейхстага.
Долгий путь по фронтовым дорогам прошли мы бок о бок с Сергеем Шорниковым.
Освобождали Ленинград от вражеской блокады, очищали от фашистов Ленинградскую область, Прибалтику, Польшу, Германию, Карельский перешеек. Брали Ригу, Таллин, Данциг и другие города. Сравнительно короткую по времени, но полную событиями жизнь прожили мы вместе. И только потом, уже после войны, постоянно контактируя с ветеранами моей родной пехотной дивизии, я подумал: а что же это я забыл о не менее родной 96-й артбригаде? Помня, что Сергей Шорников уроженец Москвы, я сделал запрос в московский адресный стол. Но то ли моих сведений о Шорникове не хватило, то ли по какой другой причине, мне ответа не дали. Так, сожалея, я прекратил свои попытки найти кого-нибудь из своей артиллерийской артбригады.
Часто в газетах перед большими праздниками мелькала перед глазами знакомая фамилия — Шорников. «Коменданту Московского Кремля генерал-лейтенанту Шорникову С. С. произвести салют из…» и т. д. «Кто этот Шорников? Может быть, отец нашего Сергея? Ведь не он же сам!» — думал я.
Прошло какое-то время, и вдруг я получаю письмо — пакет из Москвы. Читаю обратный адрес: «Москва, Кремль, комендатура, Шорников С. С.» Меня аж в жар бросило, и руки задрожали. Не потому, что комендант Кремля, а потому, что Серега Шорников! Вот ведь какое дело…
«Дружище, здравствуй! Наконец-то ты нашелся, наш доблестный бывший «опер»! — писал Шорников. И тут я сразу понял, что это он, мой бывший комдив Серега Шорников, — только он мог так называть меня. — Прежде всего, я хотел бы тебя «похвалить», что все эти тридцать пять с лишним лет ты нас здорово искал, а мы так «замаскировались», что найти нас было невозможно. Хотя стоило тебе еще в 1967 году черкнуть мне в Кремль, и все стало бы на место».
Дальше в письме Сергей рассказывал, как он меня «вычислил», говоря языком артиллериста. Оказывается, уже много лет существует комитет ветеранов нашей бригады и они почти ежегодно встречаются то в Москве, то в Ленинграде.
«А тут Фаяз Хаирзаманов, кстати, бывший твой ординарец, подарил мне книгу «Пароль — Победа». В воспоминаниях командира 109-й дивизии Родионова и комиссара полка Агашина говорится о снайперах дивизии, в том числе и о тебе. Упоминалось, где ты теперь живешь и работаешь. Ну, а дальше — дело техники…»
Письмо было длинным, написанным четким почерком. После моей демобилизации Сергей из бригады ушел в дивизию на должность начальника разведки (дивизия стояла в Кенигсберге). А после расформирования дивизии был заместителем начштаба артиллерии 36-го гвардейского стрелкового корпуса. В 1950 году поступил в Военную академию имени М. В. Фрунзе. Потом служба в различных частях, на различных должностях, и вот он комендант Московского Кремля. «Похоже, он один из всей дивизии, кто еще продолжает служить в армии», — подумал я.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Их военная специальность считалась на фронте одной из самых сложных и опасных. Они были первоочередной целью для немецких наводчиков и стрелков. Наступая с передовыми отрядами Красной Армии, участвуя в атаках штурмовых групп, артиллерийские разведчики-наблюдатели несли тяжелые потери. Поэтому их мемуары — большая редкость. Автор этой книги тоже не раз смотрел в лицо смерти, пройдя с 6-й артиллерийской дивизией прорыва от Белоруссии до Эльбы: «Прогремела короткая артподготовка, и танки двинулись вперед. Мы вскочили и побежали вслед за ними.
От обороны Ленинграда до операции «Багратион», от кровавой мясорубки на Синявинских высотах до триумфальной Висло-Одерской операции, ставшей настоящим блицкригом Красной Армии, — автор этой книги, командир 311-й стрелковой дивизии 1-го Белорусского фронта, с боями прошел от Прибалтики до Эльбы, одним из первых вступил на территорию Германии и был удостоен звания Героя Советского Союза. Однако его мемуары, созданные на основе фронтового дневника, при жизни автора так и не увидели свет — комдив Владимиров писал настолько жестко и откровенно, не замалчивая ни ошибок командования, ни случаев непростительной слепоты и некомпетентности, что его воспоминаниям пришлось ждать публикации более трети века.
Захватывающие мемуары аса Великой Отечественной. Откровенный рассказ о боевой работе советских истребителей в небе Балтики, о схватках с финской и немецкой авиацией, потерях и победах: «Сделав „накидку“, как учили, я зашел ведущему немцу в хвост. Ему это не понравилось, и они парой, разогнав скорость, пикированием пошли вниз. Я повторил их прием. Видя, что я его догоню, немец перевел самолет на вертикаль, но мы с Корниловым следовали сзади на дистанции 150 метров. Я открыл огонь. Немец резко заработал рулями, уклоняясь от трассы, и в верхней точке, работая на больших перегрузках, перевернул самолет в горизонтальный полет.
Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР В. В. Решетников в годы Великой Отечественной войны совершил 307 боевых вылетов, бомбил Кенигсберг, сам дважды был сбит — зенитным огнем и истребителями противника (причем во второй раз, выпрыгнув из горящего самолета с парашютом, приземлился на минное поле и чудом остался жив), но всегда возвращался в строй. Эта книга — захватывающий рассказ о судьбе поколения Победителей, о становлении и развитии советской Авиации Дальнего Действия.