Снайпер Петрова - [12]
— Кажется, все хорошо.
Лежит час, другой… Утренняя пороша давно уж замела ее следы. Над горизонтом появилась белесая полоска, которая поднималась все выше и выше, словно тесто в квашне. Рассвело. Скоро у противника будет завтрак. Над вражескими землянками почти невидимым облачком курился дымок. Мороз начинал беспокоить сильней. Петрова шевелила стынущими пальцами ног, сжимала и разжимала кулаки в меховых рукавицах. Фашисты не появлялись, хотя, по словам провожавших ее бойцов, вели себя на этом участке нагло.
Время уже подходило к полудню. И вдруг над окопом показалась на какие-то секунды рыжая голова гитлеровца. Этого трогать нельзя, пусть умоется снегом и скажет другим, что все спокойно. Терпения у старшего сержанта хватало.
Через некоторое время какой-то фашист, видимо, решил полюбопытствовать, что делается перед их передним краем, и высунулся, как мышь из норы, обводя глазами безмолвную снежную гладь.
Выстрел, и немец, уронив голову на бруствер, сполз на дно окопа.
— Готов, отвоевался. Счет мести открыт.
В ту же секунду вражеские минометы открыли беспорядочную стрельбу, надеясь уничтожить русского снайпера. Переползать на запасную позицию не имело смысла. Немцы заметят и усилят огонь. Тело старшего сержанта напружинилось, глубже втиснулось в снег.
Так пролежала Петрова дотемна.
В батальоне очень были рады благополучному возвращению Петровой.
— Как дела, мама Нина?
— Все в порядке, — ответила Нина Павловна, — открыла свой личный счет.
Кто-то принес горячего чаю, кто-то совал в руку кусочек сахара. Потом ее проводили в землянку комбата, предложили отдохнуть. Но где там, Петрова спешила к своим питомцам.
…Снова потекли дни учебы; одни уходили на передовую в свои подразделения, другие занимали их место. Мужские группы сменялись женскими, и так повторялось неоднократно. У многих ее учеников — Федорова, Смирнова. Боровкова, Абдалова, Лисова — на личном счету было уже по десятку и более убитых фашистов. Ей писали, благодарили за науку меткой стрельбы.
Под Новый год, когда очередная группа молодых снайперов ушла на передний край, командир учбата вызвал к себе Петрову и Константинову.
— Вот вам увольнительные, можете ехать в город и там встретить новый, сорок третий год. — Подруги немного растерялись, переглянулись в недоумении. Но комбат спешил. Он вложил им в руки документы и пожелал всего хорошего.
— Это вам за отличную службу, начальник штаба дивизии разрешил.
До города добирались с большим трудом: то ехали на попутной машине в разбитом кузове, то шли пешком, то снова на попутной…
Когда шли осажденным городом, сердце замирало. Многие дома, особенно на окраине, были разрушены, а подвалы и первые этажи приспособлены для длительной обороны.
— Здесь как-то жутко, — заметила Татьяна Лаврентьевна, останавливая Петрову, чтобы передохнуть.
— Нет! Нет! Пойдем! Скоро будем дома.
Шли молча, поддерживая одна другую под руку, и каждая тайком озябшими кончиками пальцев вытирала подступавшие слезы.
Вот и Моховая, 22. Пустынная, мрачная квартира освещалась бледным лунным светом. Сквозь запыленные тюлевые занавески они увидели разрисованные морозом оконные стекла.
До Нового года оставалось несколько часов. Татьяна Лаврентьевна села в кресло и сразу задремала.
— Нельзя спать! Нельзя! Потом тебя не разбудишь.
— Тогда давай растопим печку и хотя бы малость отогреемся, — предложила Таня.
— Вот это другой разговор, собирай деревяшки и тащи к печке!
Они взяли полки из шкафа, не пожалели кухонной табуретки и развели небольшой костер в высокой печке-голландке. Сели около огонька. Стенные часы-ходики, заведенные Ниной Павловной, показали полночь.
— С Новым годом, Танюша!
— С Новым годом! За нашу Победу! Отомстим фашистам за все, будет им жарко, проклятым!
Они говорили долго, потом вместе легли на кровать, накрылись тем, что было в квартире из теплого. Но не спали. Не спали не потому, что хотелось есть, ломило в ногах и гудело в голове, — нет! Они не спали, потому что думали о своих близких, о ленинградцах, на долю которых выпали такие тяжелые испытания.
— Нина, может, новый год что-нибудь и принесет утешительного. Думается, скоро что-то должно случиться, не может же так продолжаться дальше.
— Верю, Таня, сердцем чувствую, вот-вот придут хорошие вести.
— На фронт надо, на передовую, чтобы вот этими руками бить гадов. — Константинова сжала кулаки и потрясла ими в воздухе.
— Успокойся, Татьяна! Мы же не сидим сложа руки, делаем что приказывают.
— Мало этого, Нина, мало!..
Как только рассвело, они уже шли обратно, в сторону фронта. В штабе учбата их ждали. Дежурный офицер, как только увидел подруг, сказал:
— Вам немедленно надо прибыть в свой медсанбат. Обстановка менялась…
Прорыв
Они шли навстречу ветру, по переметенной неглубокими, ребристыми сугробами лесной дороге. На ресницах и бровях лежал густой серебристый иней. Женщины спешили, как будто боялись опоздать к началу чего-то большого, важного, что должно было вот-вот случиться на участке фронта их дивизии.
— Что-то будет, Нина! Видишь, сколько техники подходит?
Остановились, прислушались к нарастающему гулу танковой колонны, уловили запах бензина и гари.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Лейтенант Бертрам», роман известного писателя ГДР старшего поколения Бодо Узе (1904—1963), рассказывает о жизни одной летной части нацистского вермахта, о войне в Испании, участником которой был сам автор, на протяжении целого года сражавшийся на стороне республиканцев. Это одно из лучших прозаических антивоенных произведений, документ сурового противоречивого времени, правдивый рассказ о трагических событиях и нелегких судьбах. На русском языке публикуется впервые.
Еще гремит «Битва за Англию», но Германия ее уже проиграла. Италия уже вступила в войну, но ей пока мало.«Михаил Фрунзе», первый и единственный линейный крейсер РККФ СССР, идет к берегам Греции, где скоропостижно скончался диктатор Метаксас. В верхах фашисты грызутся за власть, а в Афинах зреет заговор.Двенадцать заговорщиков и линейный крейсер.Итак…Время: октябрь 1940 года.Место: Эгейское море, залив Термаикос.Силы: один линейный крейсер РККФ СССРЗадача: выстоять.
Автор книги Мартын Иванович Мержанов в годы Великой Отечественной войны был военным корреспондентом «Правды». С первого дня войны до победного мая 1945 года он находился в частях действующей армии. Эта книга — воспоминания военного корреспондента, в которой он восстанавливает свои фронтовые записи о последних днях войны. Многое, о чем в ней рассказано, автор видел, пережил и перечувствовал. Книга рассчитана на массового читателя.
В книге четыре повести. «Далеко от войны» — это своего рода литературная хроника из жизни курсантов пехотного училища периода Великой Отечественной войны. Она написана как бы в трех временных измерениях, с отступлениями в прошлое и взглядом в будущее, что дает возможность проследить фронтовые судьбы ее героев. «Тройной заслон» посвящен защитникам Кавказа, где горный перевал возведен в символ — водораздел добра и зла. В повестях «Пять тысяч миль до надежды» и «Ветер удачи» речь идет о верности юношеской мечте и неискушенном детском отношении к искусству и жизни.
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.