Снайпер морской пехоты - [84]
— Вижу. Мы все должны быть одеты одинаково или, по крайней мере, почти одинаково. Я предпочитаю камуфляж. Где тут ближайший пункт интендантской службы?
— На высоте. Но у них там нету ничего. Если надо раздобыть настоящую форму, надо ехать в Дананг, в полк обслуживания корпуса. Но чтобы там что-нибудь дали, надо иметь бумагу из штаба дивизии.
— Буду иметь в виду. Кстати, будешь моим напарником — если не будет получаться лучше с кем-нибудь другим.
— Хорошо, штаб-сержант Хэткок.
Весь следующий час Хэткок зачитывал предварительные составы пар и отвечал на вопросы, в частности о том, насколько окончателен этот список. Он объяснил, что напарники могут меняться, жёсткой привязки друг к другу нет. Но в любом случае в паре необходимо работать сообща, и каждый должен научиться понимать напарника почти без слов. А это приходит не сразу.
В десять утра все двадцать два снайпера лежали с винтовками за полосой заграждений, стреляя по мишеням, установленным в семистах ярдах, пристреливая винтовки на эту дистанцию.
А тем временем бывший взводный сержант завалился на койку дежурного в снайперской хибаре. Он только что вернулся от главного сержанта Паккетта, последовав рекомендации Карлоса сходить туда, если у него возникнут возражения против того, что его выгнали из взвода. Главный сержант не согласился со скороспелым решением только что прибывшего штаб-сержанта и приказал прежнему взводному вернуться во взвод снайперов и работать там до отъезда, до которого осталось менее двух недель.
Главный сержант позвонил на снайперский КП, но никто ему не ответил. Тогда он отправил посыльного к только что возвращённому во взвод сержанту, но посыльный доложил, что тот ничего не знает. В конце концов, в десять часов, когда главному сержанту донесли из отделения разведки, что взвод снайперов находится по ту сторону колючки и пристреливает винтовки, он заорал: «Ганни Соммерса ко мне!»
Кроме того, до главного сержанта Паккетта дошли жалобы коменданта лагеря — лейтенанта, отвечавшего за порядок и чистоту в расположении полка. Половина наряда, который должен был вытащить бочки из полевых туалетов и выжечь их на подветренной стороне высоты, не явилась утром на развод.
В одиннадцать часов урчащий джип притормозил у маленького стрельбища, которое Хэткок помогал оборудовать капитану Лэнду в 1966 году. Дэвид Соммерс бросил Хэткоку: «Готов?» Можно было ничего больше не говорить, Хэткок и сам понял, что ему грозят неприятности.
— Перри, назначаю тебя старшим, если я не вернусь к 15.00 — веди всех в лагерь. А до этого работайте в парах, отрабатывайте скрытное приближение к противнику и движение по местности. Держитесь рассредоточенно, охранение пусть глядит в оба.
Когда через пять минут джип подкатил к палатке главного сержанта, Паккетт уже дожидался его у двери, скрестив руки на груди.
Хэткок подошёл к главному сержанту и улыбнулся.
— Чем могу служить, главный сержант?
— Будь на месте, когда я звоню, штаб-сержант.
— Сегодня утром я поднял взвод ни свет ни заря, начал готовить их к боевым действиям. Работы у нас невпроворот. Вот список всего, чего нам не хватает, нужно ещё получить разрешение на поездку в Дананг за камуфляжной формой для снайперов. Ваши колёса не помешали бы. Поможете?
— Когда выходишь из хибары, всегда будь с рацией. Нынче утром до меня кое-что дошло, и мне надо было связаться с тобой.
— Буду только рад. Выдайте рацию — буду ходить с ней. А вообще-то надо бы ещё три-четыре.
— Сходи к начальнику связи, он выдаст. Далее: куда подевались твои люди, выделенные в наряд по наведению порядка?
— Ни об одном не слышал, главный сержант. Как его фамилия?
— Да из твоего взвода их около дюжины!
— У меня их всего двадцать один. А тут более половины в наряд ставят. Высокая квота. И что, во всех остальных подразделениях тоже отправляют шестьдесят процентов личного состава дерьмо выжигать?
— Штаб-сержант, ты что, самый умный? У нас есть дела поважнее, а твои люди не участвуют в боевых действиях, и потому должны ходить в наряды по уборке территории и делать всё остальное, что необходимо на высоте. Получку надо отрабатывать.
— Прощу прощения, главный сержант! Они с самого утра работают. А когда все остальные лягут спать, они долго ещё будут работать. Тут всё так запущено, что надо учиться и учиться, чтобы всё наверстать и снова начать воевать. В наряды ходить мы будем — но по справедливости. Все будут, и я сам тоже. При всё уважении…
— Хорош, Хэткок! Другие тоже будут выделять людей. И ты в том числе. Но если я увижу, что хоть один человек из твоих болтается по высоте без дела, драть буду тебя. Уяснил?
— Так точно, сэр.
Стоя по стойке смирно, Хэткок сказал с предельной искренностью в голосе: «Главный сержант, я на вашей стороне. А если вы решите присоединиться к нам, я сочту это за честь. Вы получите одну из лучших винтовок. Я только прошу вас помочь нам. У нас многого не хватает. Нам нужно повседневное обмундирование. И если вы нам поможете, я подготовлю взвод снайперов, которым 7-й полк ещё хвастаться будет.
Паккетт был из тех, кто всегда делает то, что считает благом для подчинённых, и в этот раз, невзирая на раздражение, не мог не проникнуться услышанным. «Если ты всерьёз — я сделаю для тебя всё, что могу, — строго сказал он. — Но уж если подведёшь…
Еще гремит «Битва за Англию», но Германия ее уже проиграла. Италия уже вступила в войну, но ей пока мало.«Михаил Фрунзе», первый и единственный линейный крейсер РККФ СССР, идет к берегам Греции, где скоропостижно скончался диктатор Метаксас. В верхах фашисты грызутся за власть, а в Афинах зреет заговор.Двенадцать заговорщиков и линейный крейсер.Итак…Время: октябрь 1940 года.Место: Эгейское море, залив Термаикос.Силы: один линейный крейсер РККФ СССРЗадача: выстоять.
Вадим Германович Рихтер родился в 1924 году в Костроме. Трудовую деятельность начал в 1941 году в Ярэнерго, электриком. К началу войны Вадиму было всего 17 лет и он, как большинство молодежи тех лет рвался воевать и особенно хотел попасть в ряды партизан. Летом 1942 года его мечта осуществилась. Его вызвали в военкомат и направили на обучение в группе подготовки радистов. После обучения всех направили в Москву, в «Отдельную бригаду особого назначения». «Бригада эта была необычной - написал позднее в своей книге Вадим Германович, - в этой бригаде формировались десантные группы для засылки в тыл противника.
Автор книги Мартын Иванович Мержанов в годы Великой Отечественной войны был военным корреспондентом «Правды». С первого дня войны до победного мая 1945 года он находился в частях действующей армии. Эта книга — воспоминания военного корреспондента, в которой он восстанавливает свои фронтовые записи о последних днях войны. Многое, о чем в ней рассказано, автор видел, пережил и перечувствовал. Книга рассчитана на массового читателя.
В книге четыре повести. «Далеко от войны» — это своего рода литературная хроника из жизни курсантов пехотного училища периода Великой Отечественной войны. Она написана как бы в трех временных измерениях, с отступлениями в прошлое и взглядом в будущее, что дает возможность проследить фронтовые судьбы ее героев. «Тройной заслон» посвящен защитникам Кавказа, где горный перевал возведен в символ — водораздел добра и зла. В повестях «Пять тысяч миль до надежды» и «Ветер удачи» речь идет о верности юношеской мечте и неискушенном детском отношении к искусству и жизни.
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.